Снимали сериал «Оптимисты», конечно, не сейчас — но в эфир его ставят очень вовремя.
«Мы не хотим вой-ны, но еще меньше мы хотим мира на их условиях» — так главный герой сериала излагает внешнеполитическую доктрину СССР начала 1960-х — и это снова звучит актуально.
Отношения с Америкой опять испорчены — как и тогда. Представитель нашей страны в ООН кричит с трибуны на западных коллег не хуже, чем Хрущев в сериале. В Москве все говорят про пятиэтажки, весна, в Третьяковке выставка «Оттепель», ну и очки-кошки снова в тренде.
В сериале такие носит Рута Блаумане (Северия Янушаускайте) — элегантная американка латышского происхождения, которая вышла замуж за советского летчика, переехала в СССР и оказалась на дипломатической работе. По ее инициативе в МИДе создана Информационно-аналитическая группа (ИАГ), где молодые, продвинутые, уже с послевоенным образованием дипломаты готовят для начальства обзоры и справки, а заодно пытаются привить этому немолодому и неотесанному начальству манеры и прогрессивный взгляд на мир. В одной из первых сцен трое молодых героев учатся играть в гольф прямо на красном казенном ковре — одним из препятствий при этом служит настольный бюстик Сталина.
Начальство на это смотрит кисло, всерьез этих молодых нестандартно мыслящих людей никто не воспринимает. Но внезапно в ИАГ ссылают за провинность Григория Бирюкова из международного отдела ЦК КПСС (Владимир Вдовиченков), и он-то берется все поправить.
Эта школа прогрессоров внутри МИДа вымышлена, но основан сериал на реальных событиях мая–октября 1960-го: скандал со сбитым американским летчиком-шпионом Пауэрсом, сорванный саммит в Париже, Кубинская революция, запуск в космос Белки и Стрелки.
Отношения с Америкой опять испорчены — как и тогда. Представитель нашей страны в ООН кричит с трибуны на западных коллег не хуже, чем Хрущев в сериале
Часть системы
«Оптимисты» — еще один сериал про 1960-е, шестой или седьмой за последнюю пятилетку. Но если считать только такие, где оттепель — не просто фон, но и тема, то третий — после «Оттепели» (2013) и «Таинственной страсти» (2016).
Понятно, почему эта эпоха так занимает нас в последнее время. Главный оттепельный конфликт — интеллигенция и коллаборация. И «Оттепель», и «Таинственная страсть» — про это. Про надежды, разочарование, поиски способа если не примириться, то сосуществовать с системой, про выбор между внутренней эмиграцией (внешняя будет позже, в 1970-е) и благополучием, про границы разрешенной фронды, как у поэта Яна Тушинского (Евгения Евтушенко) в «Таинственной страсти», про метания между совестью и возможностью остаться в профессии, как у оператора Хрусталева в «Оттепели».
Родство с «Оттепелью» Валерия Тодоровского «Оптимисты» всячески подчеркивают: в новом сериале он продюсер, а еще тут снимаются Евгения Брик, Виктория Исакова, Егор Корешков и красно-кремовый «Москвич-407», на котором ездил Хрусталев.
Но с главным конфликтом в «Оптимистах» все иначе. Тут герои — по крайней мере, главные — не творческая интеллигенция, а чиновники или интеллектуалы на госслужбе. Работники ЦК, КГБ, МИД, члены правительства, дипломаты — они не просто в системе, они и есть система. Каким бы ненужным элементом ни казалась этой самой системе экспериментальная ИАГ — герои пытаются доказать, что они системе нужны. Они только стараются облагородить систему — реформировать изнутри, адаптировать к новым веяниям.
Мир дизайна
Понятно, что у «Оптимистов» был и более мощный источник вдохновения — американские «Безумцы» («Mad Men»). Сделать русского «Мэдмена» решили, возможно, прежде чем придумали, про кого эта история будет на нашей почве. Кого из советских людей 1960-х можно по пять раз за серию наряжать в новые тренчи, летние пальто, шапочки-таблетки и нитяные перчатки? Разве что дипломатов — вот про них и снимем. Автор идеи и ведущий сценарист «Оптимистов» Михаил Идов не скрывает ни своей «мэдмании», ни того, что задумал сериал, работая над книгой о советском дизайне.
Но в «Безумцах» вещи — не фон, а герои. Сериал рассказывает про взлет американской потребительской культуры и рождение сопутствующих ей индустрий. На нашей почве такое начнется лет на сорок позже, когда появится рынок, а с ним реклама и рекламщики, возникнет публичная политика и с ней пиарщики, «поколение П». То есть русских «Безумцев» следовало бы снимать про наши 1990-е. Только вот этот период совсем не так киногеничен, его принято ассоциировать с разрухой, и снимают про него исключительно гангстерские саги.
В «Оптимистах» антураж оказывается гораздо наряднее и дальше от реальности, поверх которой художники сериала с явным удовольствием расставляют весь этот сталинский ампир, круглые торшеры, минималистские журнальные столики и стильные шрифты семейства геометрических гротесков. Герои живут в идеальном дизайнерском мире: кафель в московскую кухню Руты, похоже, приехал с нею из США, и даже в малогабаритной квартире начинающего дипломата имеются актуальные стеллажи, занавески с геометрическим принтом и хорошенькая жена в модной жакетке.
Создатели сериала, правда, утверждают, что главное тут не декор. «Надеюсь, он берет не эпохой, которую мы действительно видели с разных углов и ракурсов много раз, а персонажами, историей и сюжетом», — говорит Идов в интервью порталу «Кино-Поиск».
Связи госбезопасности
Но с персонажами дело обстоит не очень ясно. Кто они и чего хотят? Формально на каждого из них зрителю выдается краткое досье — но оно не помогает их понять. Что, например, движет цековским Бирюковым? Что это за характер? Как рафинированную Блаумане угораздило бросить Америку и уехать в СССР — и действительно ли она любит этого своего простоватого летчика? Или все-таки любит красавца-гэбиста?
Вроде бы драматичные вещи с ними происходят — одна выбирает между мужем и любовником, другой влюбляется впервые, третий переживает, что отрекся от репрессированных родных, четвертый внезапно встречает в Париже заветную мечту, и у всех при этом серьезное карьерное напряжение. Но хоть бы кто бровью повел. Нет, никакой лишней психологии на дипломатических лицах.
Да и не только характер и психология — отдельные вполне факультативные поступки героев то и дело озадачивают.
Вот начинающий советский дипломат приезжает на тайную встречу с иностранцем — среди бела дня, на пустынной улице, на собственной весьма заметной, ярко раскрашенной машине.
Вот, отправив обожаемую маленькую дочурку гулять со своей пассией, герой (между прочим, вдовец) забывает о существовании обеих чуть ли не на сутки. И не спохватится, пока пассия не явится сама.
Вот салагу-мидовца инструктирует главный гэбист министерства — но не вызывает к себе, а сам идет к нему в спортзал. А салага бойко так с ним беседует, не переставая переодеваться, а потом еще и руку в боксерской перчатке под нос сует — завяжите, а?
История и сюжет, конечно, всяко могут повернуться. В экспортной версии «Оптимисты» прямо обещают зрителю шпионские игры — слоган звучит так: «Let the spy games begin». Но в первых сериях авторы явно оберегают нас от лишней остросюжетности и волнений. Все проблемы разрешаются в пределах серии — ни один вопрос не повисает без ответа надолго, любой завязавшийся было узелок скоро и благополучно развязывается.
Кого из советских людей 1960-х можно по пять раз за серию наряжать в новые тренчи, летние пальто, шапочки-таблетки и нитяные перчатки? Разве что дипломатов
У обоих главных героев есть по покровителю на самом верху, так что неотесанный непосредственный начальник им, получается, не очень страшен.
Все персонажи очень удобно для сценаристов связаны между собой. Шпионские страсти оказываются семейными. Проблемы — политические и международные — решаются если не в семейном, то в дружеском кругу. Начальник МИДовских гэбистов оказывается чьим-то однокашником, уберечь страну от большого международного скандала помогает родной муж, донести прорывную внешнеполитическую идею до самого Хрущева тоже нетрудно: подчиненный играет с его сыном в теннис.
Искусство компромисса
Эту игрушечность хорошо иллюстрируют титры сериала, где тучи сгущаются над кружкой чая, самолет скользит вдоль шкалы винтажного радиоприемника, пограничные шлагбаумы открываются и закрываются на настольном календаре, а высотка МИДа оказывается чернильным прибором.
Впрочем, не факт, что авторы хотели именно этого. Судя по интервью, сценарий сериала начали писать еще в 2010-м для другого канала, потом идею перекупила ВГТРК, но сценаристы, привлеченные государственным телевидением, так адаптировали идею под большую аудиторию, что шоураннеры просто ушли из проекта. Потом работа возобновилась — уже с новыми продюсерами и режиссером, количество сценаристов увеличилось вчетверо, потом сценарий снова перелицовывали, уже в процессе съемок. В общем, трудно отделаться от ощущения, что с первоначальной авторской идеей происходило примерно то же, что в скороговорке, которой разминается перед эфиром героиня сериала, телеведущая Галя: «Цапля чахла, цапля сохла, цапля сдохла».
Но не бросать же теперь реанимированную цаплю. Мы же помним: сюжет про оттепель — это сюжет про компромисс. История о том, как группа молодых, нестандартно мыслящих людей пытается учить государственную махину играть в гольф, — она же не только про 1960-е и МИД.
Фото: kinopoisk.ru
