В ситуации новой Холодной войны Россия и Запад живут уже два месяца — ровно столько времени прошло после варшавского саммита НАТО (8–9 июля 2016 года), на котором приняты решения, определяющие параметры военного противостояния сторон. В 2017 году в трех балтийских государствах и Польше будут размещены многонациональные батальонные тактические группы, численностью до 1 тыс. военнослужащих каждая. В Польше костяк батальонов составят американцы, в Латвии — канадцы, в Эстонии — британцы, в Литве — немцы. Кроме того, президент США пообещал: в Европе «на ротационной основе» будет размещена американская бригада (еще 4 тыс. военнослужащих), и ее вооружение будет заблаговременно складировано — судя по всему, в ФРГ. В Румынии НАТО создаст еще одну многонациональную бригаду с болгарским участием. Кроме того, численность сил быстрого развертывания НАТО утроена и составляет сейчас 40 тыс. военнослужащих. Вдобавок к этому будут готовы развернуться в районе потенциального конфликта в течение 72 часов и «силы самой высокой готовности» численностью свыше 5 тыс. солдат. В сумме получается внушительно — со всех точек зрения.
«Купол» над Камчаткой
Но и это не все. Натовцы договорились усилить свои военно-морские группировки в Балтийском и Черном морях (конкретные предложения на сей счет станут известны в течение ближайших месяцев), что открывает новое поле конфронтации. Ведь в ходе варшавского саммита было заявлено: Альянс не допустит, чтобы кто-то препятствовал свободе передвижения в воздушном пространстве НАТО и при проведении военных операций. Высокопоставленные натовские чиновники объяснили, о чем именно идет речь. Развертывая современные средства ПВО — прежде всего систему С-400, — Россия фактически создает бесполетные (для натовцев, разумеется) зоны на огромных пространствах. Речь идет о своего рода «куполах» диаметром 800 км, созданных над Крымом, Калининградской областью, Камчаткой. Такая же фактически бесполетная зона создана и над Сирией.
«Никаких планов развертывания сил НАТО не было до тех пор, пока Россия не аннексировала Крым и не начала дестабилизировать ситуацию на Донбассе»
Российские средства ПВО не только покрывают значительную часть воздушного пространства в Балтийском и Черноморском регионах. Они могут воспрепятствовать переброске стратегических резервов из США (именно поэтому упоминается российская ПВО на Камчатке). Натовские чиновники не уточнили, каким именно образом они собираются противодействовать России. Очевидно, что речь, скорее всего, идет о развертывании крылатых ракет большой дальности на кораблях и самолетах. Что, конечно, приведет к новому этапу гонки вооружений, которая и без того уже идет полным ходом.
Наши начальники старательно делают вид, будто злобные натовцы ни с того ни с сего начали вдруг агрессивные приготовления — только из-за того, что наша страна начала вставать с колен. На самом деле руководители Альянса в каждом выступлении указывают на причинно-следственную связь. «Никаких планов развертывания сил НАТО не было, — подчеркнул генеральный секретарь Альянса Йенс Столтенберг, беседуя в Варшаве с группой российских журналистов. — До тех пор, пока Россия не аннексировала Крым и не начала дестабилизировать ситуацию на Донбассе».
Игра на опережение
О большей части натовских решений Москве было известно заранее. Явно играя на опережение, Россия еще в начале года устами главы военного ведомства Сергея Шойгу объявила о контрмерах — развертывании трех дивизий «на западном направлении». Предполагается создать 10-ю танковую дивизию (Богучары, Воронежская область), 144-ю мотострелковую (Ельня, Смоленская область), а также 150-ю мотострелковую (Новочеркасск, Ростовская область). Всего же, если верить публикации в «Независимом военном обозрении», только в последнее время «появилось восемь новых оперативных объединений (другими словами, армий), более 25 дивизий (общевойсковых, авиационных, ПВО, надводных кораблей), 15 бригад». Шойгу уже отрапортовал, что с начала 2015 года в Западном военном округе было создано около 30 соединений и воинских частей. Министр сообщал также, что в Южном военном округе сформировали свыше 15 соединений и частей, причем формирование еще двух соединений находится в завершающей стадии. Ранее, в 2015 году, в Западном военном округе была создана новая 1-я танковая армия, штаб которой расположился в Подмосковье. При этом, по данным СМИ, 20-я общевойсковая армия данного округа фактически была сформирована заново в связи с передачей большей части ее войск в состав 1-й танковой. Не исключено, что новые дивизии и должны составить 20-ю армию. К западной границе были передислоцированы и две мотострелковые бригады: 23-я (Валуйки, Белгородская область) и 28-я (Клинцы, Брянская область).
Натовская «обратка»
Решения варшавского саммита означают, что военные силы НАТО входят в буферную зону, которая существовала четверть века (после распада СССР), отделяя их от соединений армий России. Таким образом, непосредственное военное противостояние между Россией и Североатлантическим альянсом стало реальностью. А ведь именно такого непосредственного соприкосновения стороны и хотели избежать, зафиксировав в 1997 году в Основополагающем акте Россия — НАТО положение о том, что «существенные» силы Альянса не будут развернуты в государствах, которые в ту пору только еще собирались вступить в тогда еще Североатлантический блок. Теперь же на российские претензии по этому поводу натовцы отвечают: мол, все развернутые части не будут находиться в Балтии и Польше постоянно, они будут менять друг друга.
Тем самым представители Альянса демонстрируют, что прекрасно усвоили урок российских коллег, который те преподали западным «партнерам» во время присоединения Крыма. Когда весной 2014 года Москва концентрировала войска у украинских границ, она объявила, что речь идет о внезапной (максимум на 72 часа) проверке, для наблюдения за которой, согласно Венскому документу (единственному соглашению по контролю над военной деятельностью, которое еще действует в Европе), не надо приглашать иностранных наблюдателей. К моменту, когда «проверка» плавно перешла в «маневры», у границы с Украиной уже была сконцентрирована 40-тысячная российская группировка, тогда как численный порог, сверх которого, опять же согласно Венскому документу, нужно приглашать наблюдателей, — 9 тыс. Но Россия тогда на голубом глазу заявила, что каждое из задействованных соединений проводит свои, индивидуальные, учения, — и это была еще одна лазейка в обход Вены.
Ответом Москвы на развертывание дополнительных сил НАТО будет все более авантюристичное поведение: опасные сближения с кораблями и самолетами «вероятного противника», не исключена и демонстрация готовности применить ядерное оружие
И вот теперь от атлантистов пришла, говоря на принятом в Кремле языке, обратка. Конечно, нынешний уровень военного противостояния не дотягивает пока до предыдущей Холодной войны, когда в разделенной Германии стояли друг против друга группировки в сотни тысяч военнослужащих. В России уже поспешили посмеяться над скромными по отечественным меркам размерами предполагаемого военного присутствия НАТО: «их» жалкие батальоны против «наших» дивизий. Однако причин для веселья немного.
Во-первых, эти батальоны должны в случае конфликта обеспечить развертывание натовских сил быстрого реагирования. Во-вторых — и в-главных — они выполняют не столько военную, сколько политическую функцию: лидеры ведущих государств Альянса (чьи солдаты будут находится в зоне потенциального конфликта) немедленно приведут в действие 5-ю статью Вашингтонского договора о коллективной самообороне, если Москва попытается повторить в странах Балтии свой успешный крымский опыт.
Тришкин кафтан
Жонглируя новыми российскими дивизиями, которые призваны противостоять натовским силам, наши военачальники не проясняют важного вопроса: а из кого они будут формироваться? Согласно ранее объявленным планам Минобороны РФ, численность Вооруженных сил в 2016 году должна вырасти всего на 10 тыс. человек. Этого хватит на формирование всего одной, а не трех дивизий. И уж точно не пятнадцати. Напрашивается предположение: стремясь доложить Верховному главнокомандующему о готовности «адекватно ответить» коварному блоку НАТО, военное ведомство обрекло себя на возрождение соединений неполного состава. Речь — о дивизиях, состоявших в мирное время из нескольких сотен офицеров и сотни солдат. Иными словами, существовали они только на бумаге, и заполнить их личным составом можно было только в результате массовой мобилизации. Напомним: как раз в полном отказе от таких частей и заключались, по сути, реформаторские шаги отставленного министра обороны Анатолия Сердюкова, которые и сделали российскую армию относительно эффективной. Теперь же, строя планы военного противостояния Западу, российский Генштаб может предложить лишь замшелую концепцию всеобщей мобилизации.
Такое военное планирование все больше напоминает тришкин кафтан. Одновременно с началом создания новых соединений на западном направлении было объявлено, что 201-я военная база в Таджикистане переведена с дивизионного на бригадный штат. Количество военнослужащих там было резко уменьшено. А ведь речь — о главном российском военном объекте в центральноазиатском регионе. Находящиеся там войска должны обеспечить беспрепятственное развертывание войск в случае кризиса. И, если иметь в виду то, что в Узбекистане вот-вот начнется беспощадная схватка за власть, этот кризис очень близок. Впрочем, не исключено, что развертывать будет нечего. Ведь уже упомянутые 23-я и 28-я мотострелковые бригады, которые сейчас выдвинули на Запад, прежде были дислоцированы в Центральном военном округе и играли, очевидно, роль резерва на случай обострения ситуации в Центральной Азии. Так, противостояние искусственно созданной угрозе в Европе реально ослабляет возможности противостоять реальной опасности в Азии.
Источники риска
Ни у России, ни у НАТО нет сейчас и не будет в обозримой перспективе достаточно сил для ведения в Европе стратегической наступательной операции. Четверть века мира и стабильности на континенте не прошли даром. За эти годы были выведены или сокращены танковые и механизированные соединения обеих сторон. Подавляющее большинство натовских стран отказались от призывной системы, сделав невозможным быстрое развертывание новых соединений. Хоть Россия и сохранила призыв, демографическая ситуация такова, что и она не в состоянии стремительно увеличить армию за счет резервистов. Воевать сегодня в Европе некому.
Однако это, если и делает ситуацию менее опасной, то ненамного. Руководитель Московского центра Карнеги Дмитрий Тренин указывает на главный источник риска: «Запад превосходит Россию в любом отношении, кроме ядерного… В такой ситуации более слабая сторона готова рисковать. Слабая сторона должна действовать быстро и решительно, чтобы не дать сильной вовремя среагировать». Ответом Москвы на развертывание дополнительных сил НАТО будет все более авантюристичное поведение: опасные сближения с кораблями и самолетами «вероятного противника», не исключена и демонстрация готовности применить ядерное оружие. При этом любой инцидент в море и в воздухе (а их количество неизбежно будет нарастать по мере наращивания натовцами своих группировок в Балтийском и Черном морях) может обернуться катастрофой.
Если экстраполировать опыт первой Холодной войны на нынешнюю ситуацию, то мы находимся не в 1980-х. Мы — в начале 1950-х, впереди — Корейская война и Карибский кризис
Опыт прошлого
Когда мы вспоминаем предыдущую Холодную войну, то на ум прежде всего приходят 1970–1980 годы XX века — тогда сторонам были известны правила игры и понятны «красные линии», которые нельзя было переступать. Например, надлежало сделать все возможное, чтобы избежать войны непосредственно в Европе. Ныне Москва с необыкновенной легкостью решилась на то, чтобы перекраивать европейские границы и вести боевые действия в центре континента. И если экстраполировать опыт первой Холодной войны на нынешнюю ситуацию, то мы находимся, конечно, не в 1980-х. Мы — в начале 1950-х, впереди — Корейская война и Карибский кризис. И в каждом из таких конфликтов можно спалить планету. Именно поэтому сегодня так актуально вспомнить о позитивном опыте предыдущего противостояния. Этот опыт зовется «мирным сосуществованием». Настоятельно необходимо сесть за стол переговоров и начать работу над новыми договорами, новыми мерами военного доверия. В ситуации, когда Кремль более чем вольно относится к своим международным обязательствам, сделать это непросто. Да и взаимное доверие сейчас просто отсутствует. Но и полагаться лишь на военное сдерживание чересчур опасно.
ОПРОС
К чему может привести усиление российской группировки на западных границах? — NT спросил у экспертов
Павел Фельгенгауэр, независимый военный аналитик:
Это может привести, прежде всего, к большой войне с Украиной. Переброска войск, проверка боевой и мобилизационной готовности — все говорит о том, что Россия подготовку к войне закончила: резервисты мобилизованы, военные части развернуты, достаточно лишь сигнала из Кремля. Война может начаться в любой момент. А может и не начаться. Сейчас вот пройдут очередные учения — «Кавказ–2016». Все это время силы нескольких военных округов будут находиться в состоянии полной боеготовности.
В пользу военного сценария говорит и дипломатический фон. В течение последних месяцев шло нарастание противоречий между Киевом и Москвой, ужесточались риторика, тональность заявлений. В итоге Путин вообще отказался от переговоров с Порошенко (в нормандском формате, после скандала с «украинскими диверсантами» в Крыму. — NT). При этом Россию, похоже, не беспокоит какая-то консолидированная реакция Запада: Америка поглощена выборами, ее президент — «хромая утка», Европа расколота, то есть ситуация по-своему уникальная, и почему бы, собственно, этим не воспользоваться.
Федор Лукьянов, председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике (СВОП):
Вопрос журнала во многом риторический. Вот уже несколько лет атмосфера в мире, как отмечают некоторые комментаторы, — предвоенная (о том, что «мир находится в предвоенной ситуации», говорил в интервью NT декан факультета мировой политики и экономики НИУ ВШЭ Сергей Караганов. — NT). Такое ощущение, что все пружины сжаты до предела. Это касается не только вопросов, связанных с Россией. Но правда и то, что в России после украинского кризиса практически возрождены атмосфера, антураж Холодной войны: поиск ответов на важные вопросы идет прежде всего в военно-политической плоскости, через милитаризацию. Тот же застарелый инстинкт, отмечу, реанимирован и на натовской стороне — им непонятны цели российской политики. Хотя в целом ситуация настолько отличается от того, что было 30–40 лет назад, что само название «Холодная война» к ней абсолютно неприменимо.
Тревожит больше всего то, что отношения России и Запада перешли в другую фазу. Раньше была, пусть и построенная на притворстве, но все-таки идея политического партнерства. Сейчас стороны воспринимают друг друга, если не как угрозу, то как вызов. Об этом, между прочим, говорится в новой внешнеполитической концепции Евросоюза, та же идея, по сути, лежит в основе решений варшавского саммита НАТО.
Записал Антон Вшивцев
