Если судить по данным Росстата, то проблемы эмиграции в России нет. В 2015 году уехали 353 233 человека, но из них 86% — в прямом смысле слова бывший наш народ, то есть граждане республик СССР, для которых с девальвацией рубля работа в России перестала быть выгодной. Если судить по графе «число выбывших», то в самые «сладкие» страны в 2015 году уехало меньше 10 тыс. Однако понятно, что это лукавая цифра, потому что, в отличие от эмиграции советского времени, когда пересечение границы означало билет в одну сторону и потерю гражданства, сейчас десятки, если не сотни тысяч, ежегодно уезжают по рабочим визам, или вдруг обнаруженному еврейскому дедушке, или по различным временным стипендиям и грантам. Другими словами, уезжают как минимум предприимчивые и не с самыми плохими мозгами, позволяющими им найти работу или хотя бы офис и стипендию в исследовательском центре, то есть — интеллектуальная элита. «Востребованные рынком взрослые и дети из благополучных семей — вот, кто уезжает прежде всего», — говорит известный демограф, профессор НИУ ВШЭ Анатолий Вишневский. Вопрос — ехать или не ехать — постоянно будируется в интернете, страхи, что рано или поздно чекисткая власть перекроет границу, как было в советское время, увеличивает очереди в консульства. Вот и постоянный автор The New Times, экономист Владислав Иноземцев, человек вполне востребованный в России, а ныне живущий в Вашингтоне, неожиданно прислал нам текст, который без экивоков призывает «Уезжайте!» (см. Уезжайте!). «А вас я попрошу остаться», — отвечает ему редактор отдела политики журнала Иван Давыдов — его аргументы, почему бороться за счастливое будущее Отечества из сладкого далека невозможно, — см. А вас я попрошу остаться. Наконец, что заставляет сограждан уезжать и что, напротив, оставаться — в опросе Красная черта.
