Первым признание в сотрудничестве с КГБ сделал активист оппозиционной организации «Молодой фронт» Сергей Пальчевский — один из подозреваемых по так называемому «делу патриотов»*, которых Комитет государственной безопасности Белоруссии обвиняет в подготовке массовых беспорядков. 27 апреля он рассказал, что согласился стать информатором КГБ из-за шантажа со стороны комитетчиков.
Под псевдонимом «Артур»
Широкой белорусской публике Пальчевский стал известен после того, как приковал себя наручниками к бамперу грузовика в ходе состоявшихся в феврале 2017 года акций против ликвидации урочища Куропаты под Минском, где в 1930-е годы НКВД устраивал массовые расстрелы. Активиста задержали 22 марта по ст. 293 ч. 3 УК Белоруссии (обучение или иная подготовка лиц для участия в массовых беспорядках) и посадили сначала в СИЗО МВД, а затем перевели в «американку» — так в Белоруссии называют СИЗО КГБ. 15 апреля его отпустили под подписку о невыезде, при этом он остался подозреваемым.
Через неделю Пальчевский опубликовал в социальных сетях открытое письмо, в котором раскрыл подробности своей вербовки: «На первом же допросе, на который меня привезли в центральный аппарат комитета, у меня был разговор без адвоката с двумя гэбэшниками. Они сразу начали требовать, чтобы я рассказывал им что-то по «делу патриотов». Я отказался. Тогда меня начали шантажировать. <…> Мне была высказана угроза уголовного преследования и дополнительного срока за ДТП с моим участием. <…> Также была озвучена угроза публикации каких-то интимных подробностей о моей личной жизни. <…> В завершение мне угрожали «петушатнями» в зоне. <…> После того как мы поговорили приватно, гэбэшники приказали повторить все это при адвокате и дали мне на подпись подписку о сотрудничестве. Под псевдонимом «Артур» я подписал согласие на сотрудничество с КГБ, думая о том, что по освобождении признаюсь об этом моим друзьям. И сегодня я раскаиваюсь в этом поступке перед Богом и людьми. Если кто-то меня осуждает за содеянное, я считаю, что каждый имеет на это полное право».
«Когда у твоего виска держат пистолет, приходится соглашаться на все требования. А когда ты вырвался на свободу, можешь действовать так, как считаешь нужным»
Начальник пресс-службы белорусского КГБ Дмитрий Побяржин комментировать заявление Пальчевского отказался. А вскоре последовали аналогичные признания других активистов — в большинстве своем молодых людей, которые были задержаны на улицах в ходе подавления многочисленных протестов весны этого года. Они тоже утверждали, что согласились сотрудничать с КГБ под пытками либо под угрозой пыток. Из этих рассказов стало понятно, что КГБ интересуют не только сами оппозиционеры, но и правозащитники, журналисты, бизнесмены и просто студенты.
Сексоты всех оттенков
Тех, кто по тем или иным причинам согласился сотрудничать с органами, по словам политолога Сергея Марцелева, который после президентских выборов 2010 года тоже провел несколько месяцев во внутренней тюрьме КГБ, можно разделить на три категории.
Одни из секретных сотрудников (сексотов), оказавшись на свободе, просто игнорируют требования комитетчиков стучать «куда следует». Если на человека нет серьезного компромата и он в состоянии выдержать психологический прессинг, у него неплохие шансы сорваться с крючка. «В этом случае публичное признание в вынужденном сотрудничестве — правильный выход», — полагает Сергей Марцелев. Молодые белорусы в отличие от старшего поколения не испытывают страха к КГБ, согласен коллега Марцелева Александр Федута: «Они готовы к запугиванию, шантажу, вербовкам. И они готовы подыгрывать, подписывать бумаги, но выйдя на свободу, без малейших угрызений совести предают все это гласности».
Вторая категория осведомителей, подписав бумаги, исправно оказывает услуги органам, получая за это деньги и прочие бонусы. Ну а третьих сексотов Марцелев называет самыми лицемерными, относя к ним политиков, лидеров закрытых сообществ религиозного и фанатского толка. Подобным деятелям гэбэшники вежливо предлагают время от времени встречаться, чтобы «взаимовыгодно обмениваться мнениями» или поделиться «экспертной оценкой». Никаких бумаг «эксперт», как правило, не подписывает, но при этом становится обычным осведомителем, плюс через него органы сливают в окружение агента влияния нужную им информацию.
«Таких людей, к сожалению, на узком поле белорусской политики немало. Они забывают, что опера нельзя переиграть — он профессионал. Нельзя играть по правилам игры, которые он с улыбкой предлагает. Потому что его улыбка в любой момент может исчезнуть с лица, а «эксперт» будет сидеть с зажатым кадыком — причем сидеть буквально, это не метафора», — говорит Сергей Марцелев.
«Теперь КГБ будет мстить»
Нынешняя волна признаний в сотрудничестве — не первая в новейшей белорусской истории. После президентских выборов 2010 года за решеткой оказались около 700 участников демонстраций, протестовавших против фальсификаций при подсчете голосов, семеро из девяти конкурентов Александра Лукашенко и сотрудники их избирательных штабов. Рядовые активисты получили тогда по 15 суток, а вот с кандидатами и их соратниками оперативники госбезопасности поработали жестко, склоняя к сотрудничеству.
В числе задержанных был кандидат в президенты Алесь Михалевич. Спустя два месяца после ареста его выпустили из СИЗО КГБ под подписку о невыезде. Михалевич собрал пресс-конференцию и рассказал, что условием его освобождения было согласие на сотрудничество со спецслужбами, которое он дал под пытками и которое теперь разрывает.
О пытках и вербовке говорили тогда многие задержанные и осужденные после выборов, в том числе экс-кандидаты в президенты Владимир Некляев и Андрей Санников, руководитель избирательной кампании Санникова Владимир Кобец, редактор сайта «Хартия-97» Наталья Радина и другие оппозиционеры.
Через несколько дней Михалевич бежал из Белоруссии и получил политическое убежище в Чехии. Комментируя нынешнее признание Пальчевского, политэмигрант предупреждает молодого активиста: «Теперь КГБ будет мстить», — и настоятельно рекомендует последовать своему примеру: «Временно покинуть Беларусь или залечь на дно, исчезнуть. Надо поехать туда, где его не найдут и выключить мобильную связь».
По мнению бывшего соперника Лукашенко на выборах, КГБ интересуется «Молодым фронтом», планами и идеями организации, потому вербовщики и хотели, чтобы Пальчевский постоянно поставлял информацию.
«В 2010-м Беларусь пережила самую массовую волну политической эмиграции после 2001 года, а спецслужбы получили «кротов», которым пришлось делать выбор в СИЗО КГБ — или срок за организацию массовых акций, или почетная эмиграция, — говорит Сергей Марцелев. — Эти люди стали винтиками агентурной сети белорусского КГБ за рубежом».
Провал или провокация?
Общественное мнение в Белоруссии в основном поддержало активистов, рассказавших о своей вербовке. «Когда у твоего виска держат пистолет, приходится соглашаться на все требования. А когда ты вырвался на свободу, можешь действовать так, как считаешь нужным», — объяснил собеседник NT, пожелавший остаться неизвестным. Но, конечно, все не так однозначно.
Политически активная общественность по-разному расценила поступок саморазоблаченцев, свидетельствует Сергей Марцелев: «Одни сгоряча назвали их стукачами, другие наоборот, увидели в публичном признании свидетельство силы духа».
Часть демократически настроенных белорусов восприняла массовый каминг-аут завербованных КГБ активистов как тактическую победу оппозиции над тайной полицией, другие этот оптимизм не разделяют. «Ребята, конечно, абсолютно искренне пытаются с помощью публичного признания соскочить с гэбэшного крючка. Понятно, что после этого куратор просто к ним не подойдет, — рассуждает белорусский политтехнолог, попросивший не называть его фамилию. — Но тогда возникает вопрос: а может, их и вербовали для того, чтобы они об этом рассказали? Так проще всего поддержать имидж всемогущего КГБ, который вербует всех подряд. А люди сделают вывод: оппозиции верить нельзя, молодые уже сознались в сотрудничестве с органами, а раз «старики» молчат — значит, им есть что скрывать. Не исключено, что это часть большой кампании по дискредитации белорусской оппозиции».
Таких примеров в посттоталитарных странах достаточно, поэтому первое, что нужно сделать после смены политического режима, — провести люстрацию. Особенно в силовых структурах и среди представителей так называемых «профессий общественного доверия» — учителей, журналистов и т.п.
«Не всегда вскрывшиеся факты сотрудничества с органами ставят крест на политической карьере и мешают общественному признанию», — считает Сергей Марцелев, приводя в пример экс-президента Польши Леха Валенсу, который не так давно признал, что подписывал согласие на сотрудничество с польскими спецслужбами в качестве «агента Болека»**. Таких примеров в посттоталитарных странах достаточно, подчеркивает собеседник журнала. Поэтому первое, что нужно сделать после смены политического режима, — провести люстрацию. Особенно в силовых структурах и среди представителей так называемых «профессий общественного доверия» — учителей, журналистов и т.п.: «В противном случае тень тоталитарного прошлого будет следовать за вами по пятам».
СПРАВКА
Практика использования внештатных осведомителей — так называемых сексотов — была весьма распространена в КГБ СССР. Рядовой советский человек знал, что в каждом более-менее крупном коллективе, учреждении есть как минимум один информатор КГБ. Нередко их в коллективе знали персонально, хотя, разумеется, официально никто никому об этом не сообщал. Сексоты, по сути, представляли собой завербованный агентурный аппарат, поставляющий работникам советской спецслужбы информацию, которая представляла оперативный интерес, и привлекающийся для выполнения оперативных поручений. Агентура не входила в личный состав КГБ СССР, не получала от Комитета офицерских званий и зарплат, лишь иногда довольствуясь разовыми материальными поощрениями за особо ценную информацию.
В 2005 году в Литве разразился скандал, когда в опубликованном списке «мобилизационного резерва» КГБ оказались не только литовские авто-слесари и водопроводчики, но и министр иностранных дел Антанас Валионис, генеральный директор Департамента госбезопасности Арвидас Поцюс и вице-спикер сейма Альфредас Пекелюнас.
* «Делом патриотов» в белорусских негосударственных СМИ назвали возбужденное в марте 2017 года КГБ дело о создании в Белоруссии незаконных вооруженных формирований, якобы готовивших провокации и смену власти в стране силовым путем. По этому делу проходят несколько десятков человек, в основном бывшие члены радикальной националистической организации «Белый легион», существовавшей в 1990-х годах, но в начале 2000-х прекратившей свою деятельность. Считается, что белорусские спецслужбы реанимировали память о ней, чтобы оправдать жесткие действия силовиков при подавлении массовых протестов весной этого года. Сейчас дело «Белого легиона» рассыпается на глазах, а обвиняемых одного за другим выпускают из СИЗО КГБ. На данный момент за решеткой остаются 16 человек.
** В феврале 2016 года экс-президент Польши Лех Валенса на своей странице в польской соцсети Wykop сделал признание, что в период с 1970 по 1976 год у него состоялись пять встреч с сотрудниками контрразведки, правда, «ни на одной из них он не делал доносов» и никому не причинил вреда. Ранее среди документов, изъятых сотрудниками Института национальной памяти Польши и правоохранителями в доме покойного генерала МВД Чеслава Кищака, была найдена папка, подписанная «Лех Валенса. Болек», что, по мнению экспертов, доказывает сотрудничество бывшего президента со спецслужбами.
фото: Facebook Cергея Пальчевского, AP/TASS, социальные сети
