Тот неловкий для США момент, когда президент страны запросто отодвигает премьера Черногории (второй справа), чтобы самому оказаться в фокусе телекамер, Брюссель, 25 мая 2017 года
После майских саммитов НАТО в Брюсселе и G7 в Таормине (Сицилия, Италия) официальный Берлин не скупился на ремарки и тирады, свидетельствующие о его крайней озабоченности итогами трех дней трансатлантических встреч. «Времена, когда мы полностью могли положиться на других (ясно — на кого в первую очередь. — NT), в каком-то смысле прошли, — заявила канцлер ФРГ Ангела Меркель 29 мая в Мюнхене, позволив себе расслабиться за кружкой пива. — Это то, что я себе уяснила за последние несколько дней… Европе пора взять свою судьбу в собственные руки».
Еще более резкое заявление в адрес нынешней команды в Вашингтоне сделал координатор правительства ФРГ по трансатлантическому сотрудничеству Юрген Хардт: «Увиденное нами на саммитах НАТО и «большой семерки» не соответствует ни интеллектуальному, ни любому другому потенциалу, который мы могли бы ожидать от США и президента этой страны».
Это — не просто неслыханная, за гранью всех дипломатических рамок откровенность, после которой в двусторонних отношениях (в данном случае ФРГ и США) наступают, пусть и не сразу, необратимые последствия. Это своего рода сигнал о том, что Германия, важнейшая страна Европы, локомотив европейской экономики, к таким последствиям готова.
«Похоже, наступает конец эпохи, когда США играли ведущую роль, а Европа — ведомую», — предполагает экс-постпред США при НАТО Иво Даалдер.
Авторитетный американский политолог Фрэнсис Фукуяма, комментируя итоги майских смотрин Трампа, констатирует: «Мы стали свидетелями катастрофы американской внешней политики.
Так что же, собственно, произошло?
Несоюзническое отношение
Есть правила писаные, есть неписаные, а есть — непреложные для любого серьезного политика. Альфа и омега любого военно-политического союза (а НАТО, если кто забыл, — не только военная, но и политическая организация) — принцип коллективной ответственности. Применительно же к военной составляющей — коллективной обороны. Основополагающая 5-я статья Вашингтонского договора (Устав НАТО) гласит, что нападение на одного члена Альянса является нападением на весь блок: один за всех и все за одного. Собственно, ради этого и делают свой взнос в общую копилку все 28 стран-членов (29-й с 5 июня становится Черногория). Каждый новый президент США, дебютируя в штаб-квартире НАТО, считал своим долгом заявить о приверженности духу и букве 5-й статьи — дескать, на чем стояли, на том и стоим, западный союз непоколебим. Дональд Трамп этого в Брюсселе не сделал. А это значит, что подлинные намерения Трампа, чьи заявления во время предвыборной кампании о том, что «НАТО — устаревшая организация», и без того внесли сумятицу в умы европейской правящей элиты, так и остались для нее тайной за семью печатями. Перед поездкой в Брюссель Трамп в одном из интервью дезавуировал себя самого — дескать, нет, он, конечно же, считает НАТО весьма полезным блоком, особенно в деле борьбы с терроризмом, — но по поводу 5-й статьи не обмолвился ни единым словом. Все ждали и надеялись, что он сделает это во время саммита. Журналисты засыпали генсека НАТО Йенса Столтенберга вопросами на этот счет: почему Трамп молчит? Генсек в ответ всех уверял в абсолютной приверженности новой администрации США трансатлантическому единству: мол, свидетельством тому — предложение Белого дома увеличить бюджетное финансирование американских войск в Европе сразу на 40%; при Трампе, как и в последние два года правления Обамы, идет наращивание оборонных расходов, а не их снижение, как было раньше; да и его, Столтенберга, личные беседы с вице-президентом Пенсом и госсекретарем Тиллерсоном убедили, что Америка ни на йоту не отступится от принципа коллективной обороны. Но такие ответы, судя по реакции прессы и экспертов, не слишком убеждали. «Аргумент о том, что американские войска в Европе получат дополнительное финансирование, слабоват для поляков или эстонцев, — рассуждает в разговоре с NT натовский функционер в Брюсселе. — Они хотели бы получить устные гарантии от первого лица, что в случае российского вторжения Америка будет их защищать. В противном случае зачем им торопиться увеличивать взносы в общую копилку, как того требует сейчас Трамп».
«Аргумент о том, что американские войска в Европе получат дополнительное финансирование, слабоват для поляков или эстонцев. им нужны устные гарантии от первого лица, что америка в случае российского вторжения будет их защищать»
Про взносы — отдельный разговор. Трамп не просит — он откровенно давит на союзников: хватит сидеть на шее у Америки. Ежегодный взнос в 2% от ВВП (сейчас планку выдерживают 5 стран из 28 — США, Великобритания, Греция, Польша, Эстония) — это рекомендованный минимум, в идеале хорошо бы платить больше. Собственно, Трамп в этом не нов. Призывали выдерживать финансовую дисциплину в рамках НАТО и предыдущие американские президенты — Джордж Буш-младший и Барак Обама. Но это делалось деликатней и с куда более высокой степенью компетентости в вопросе, замечает собеседник NT из числа натовских функционеров. «У НАТО есть два бюджета — собственный, для финансирования общих гражданских и военных проектов, и национальный, по странам-членам, — разъясняет чиновник. — По общему бюджету задолженностей нет ни у кого, а по национальным, извините, каждый определяет приоритеты сам, планка в 2% — всего лишь рекомендация. Трамп же валит все в одну кучу. А где же его советники? Они есть вообще?»
Логика бизнесмена
Наибольшее недовольство давлением США по финансовым вопросам высказывает Берлин, который за счет национального оборонного бюджета дополнительно финансирует проекты под эгидой НАТО, например в Африке. Однако команда Трампа отказывается считать эти программы помощи взносом в коллективную оборону. «Они не понимают, что, если Германия начнет реально отчислять на собственную оборону 2% ВВП, она станет военной супердержавой. Им это надо?» — иронизирует один из собеседников NT в штаб-квартире НАТО.
Далеко не восторге остались союзники и от предложения Трампа ввести ежегодный (точнее — два раза в год) мониторинг военных расходов по странам. Официально НАТО согласилась с этой идеей. Неофициальная реакция была несколько иной. Во многих делегациях был слышен ропот: дескать, НАТО — не коммерческая компания, десятилетиями все базировалось на взаимном доверии и общих интересах, а тут фактически ежегодные ревизии вводятся.
Наконец, Трампу удалось продавить на саммите в Брюсселе решение о том, чтобы НАТО официально вошла в состав антитеррористической коалиции под эгидой США в Сирии и в Ираке, при том что многие страны — члены Альянса — и так уже участвуют в ней, а НАТО как структура помогает коалиции самолетами дальнего радиолокационного обнаружения (АВАКС). Президент Франции Эмманюэль Макрон во время рабочего обеда будто бы резонно возра-зил Трампу: не отпугнет ли вхождение НАТО в состав коалиции участвующих в ней арабских союзников Запада? Но тот был непреклонен. «У него во всем логика бизнесмена, а не политика. Если НАТО официально присутствует в составе коалиции, ему понятно, на что идут деньги американских налогоплательщиков; если же НАТО помогает, как сейчас, в обучении спецназа и сил безопасности в Иордании и Ираке — то это уже не очень понятно», — иронизирует один натовский чиновник.
Бизнесмен знает, что ему нужно, а что не нужно. Политик же осознает, что ему можно, а что нельзя. Трамп, выступая на открытии в штаб-квартире НАТО мемориала, посвященного жертвам теракта 11 сентября 2001 года, в течение двух-трех минут призывал союзников увеличить взносы в копилку НАТО. Это покоробило многих из тех, кто его слушал. «Момент для разговора про деньги был выбран крайне неудачный», — замечает натовский функционер.
Харизматик с характером
Дональд Трамп верит в силу собственной харизмы. Одной из негласных договоренностей с его командой, как говорят, была такая: что бы ни происходило на саммитах, президент должен быть в фокусе телекамер. В частности, команда Трампа якобы настояла на том, чтобы генсек НАТО Столтенберг провел для него отдельную экскурсию по новой штаб-квартире — под телекамеры. Внешне это выглядело даже комично: важный до предела Трамп оглядывает 33-метровые своды центрального атриума, в то время как Столтенберг на ходу что-то без умолку ему объясняет. По-своему подтверждает наличие такой договоренности и нашумевший эпизод с черногорским премьером Душко Марковичем, которого Трамп бесцеремонно отодвинул, чтобы самому занять самое видное место перед телекамерами. Способ выделиться на общем фоне был найден и на саммите G7 в Италии, где 70-летний Трамп проделал путь от отеля до места встречи на электрокаре, тогда как остальные шли пешком. «В Америке такие пиар-приемы, наверное, работают, особенно когда политик находится в затруднительной ситуации, как сейчас Трамп — в связи с расследованием о связях его команды с Россией, — замечает Кристин Моне из европейского Центра трансатлантических исследований. — В Европе они скорее производят обратный эффект».
Многие на саммите НАТО в Брюсселе обратили внимание на лексикон Трампа — лексикон бизнесмена, в котором доминируют такие слова, как «проект», «результат»: «Англия решила не оставаться в ЕС, и я знаю об этом, но все-таки я по-прежнему думаю, что Европа — хороший проект». Трамп говорит коротким фразами (он убежден, что это самый эффективный способ общения), не использует обтекаемых формулировок, часто перебивает, его реакции спонтанны, он никогда не использует шпаргалок и справок с цифрами (он прибыл в Бельгию без малейшего понятия о бельгийской экономике и ее торговом обороте с США), зато слишком часто апеллирует к своему бизнес-опыту, дабы объяснить какие-то политические инвективы: «Каждый раз, когда заходит речь о какой-то стране, он вспоминает про свой бизнес там. Шотландия? Да он знает про нее, там он открыл клуб. Ирландия? А вот это уже другое, там он 2,5 года потратил на то, чтобы получить лицензию на какой-то бизнес, — и что же, весь Европейский союз так работает?»
Месседж Трампа европейцам и в Брюсселе, и в Италии был лаконичен и незамысловат: я добрый, понимающий и отзывчивый собеседник и партнер, особенно если вы примете все мои предложения — причем быстро и без лишних формальностей
Месседж Трампа европейцам и в Брюсселе, и в Италии был лаконичен и незамысловат: я добрый и отзывчивый собеседник и партнер, особенно если вы примете все мои предложения — причем быстро и без лишних формальностей. Он, например, считает, что Парижское соглашение по климату об ограничений выборосов CO2 тормозит экономический рост в США, и тут же заявляет: «Мы, наверное, выйдем из этого соглашения», хотя по регламенту такая процедура требует согласования*. Он абсолютно обоснованно обращает внимание на то, что дефицит США в $65 млрд в торговле с Германией нетерпим и немцам пора перестать создавать себе конкурентные экспортные преимущества за счет остальных. Но ни одному президенту США не приходило в голову угрожать канцлеру Меркель тем, что Америка прекратит импорт немецких автомобилей. А вот Трамп, по сообщениям немецких новостных агентств, угрожал и при этом был крайне удивлен сумрачным видом Меркель, которая уехала после встреч с Трампом в подавленном настроении. Позже она выскажется в том духе, что business as usual с Америкой Трампа вряд ли возможен.
Дональд Трамп, судя по фотографиям, уехал из Европы вполне довольный собой. Похоже, он так ничего и не понял.
* Официально о выходе США из Парижского соглашения по климату Трамп объявил 2 июня.
Фото: NATO TV/AP/EAST NEWS, KAY NIETFELD/DPA/TASS, LUCA BRUNO/AP/EAST NEWS
