Будем болеть дистанционно», — сказал путинский пресс-секретарь Дмитрий Песков по поводу футбольного матча. На самом деле от страны Эрдогана, даже если она обещает вам золотые горы в виде миллиардных бизнес-проектов и заманивает на свои курорты ваших туристов, сегодня и правда лучше держаться на дистанции. В Турции, похоже, наступил 1984 год. Всё по Оруэллу: война — это мир, свобода — рабство, а демократия — тысячи несогласных в тюрьмах.
Другая страна
После провалившегося 15–16 июля переворота Турция заметно изменилась. Это понятно уже на борту любого турецкого самолета, следующего рейсом в Стамбул или обратно. Повсюду красно-белые флаги со звездой и полумесяцем. В карманах сидений — буклеты на английском с политинформацией о «защите демократии» от неудавшегося путча. Иностранцы, в отличие от турецких пассажиров, охотно берут с собой это издание — как сувенир.
Турок среди пассажиров узнать легко: красный флаг с белым полумесяцем украшает их футболки, кольца, серьги и даже чадры — такое впечатление, что все нарочито демонстрируют свою «турецкость». Но на вопросы о ситуации в стране и об ее лидере они предпочитают не отвечать.
С огромного экрана в стамбульском аэропорту имени Ататюрка на вас смотрит Эрдоган, вещающий об открытии движения по новому, третьему, мосту через Босфор. Люди проходят мимо, не обращая на экран внимания. О 44 жертвах теракта, совершенного здесь террористами из ИГИЛ* два месяца назад, уже ничто не напоминает. Вокруг — только хиджабы да магазины для богачей.
За решеткой сейчас около 80 тыс. военнослужащих, предпринимателей, журналистов, диссидентов и оппозиционеров, подозреваемых в участии в перевороте. Чтобы освободить для них место в тюрьмах, на свободу пришлось выпустить более 30 тыс. грабителей, убийц и прочих преступников
То же самое — в городе. В 2013-м Стамбул кипел от разноголосицы, люди не боялись говорить о том, что их волнует. Площадь Таксим, где собирались недовольные властью, была одним сплошным гайд-парком. Теперь все иначе. 99% из тех, кто прежде легко шел на контакт, после первого же разговора с иностранным журналистом — «привет-привет» — становятся недоступны. Если кто вдруг и обронит — мол, «настали страшные времена», назвать свое имя отказывается.
Если спросить кого-нибудь о внутриполитической ситуации, в большинстве случаев ответом будет цитата из того же бортового буклета: «Демократия победила». Слово «демократия» звучит повсюду — и это в стране, где 11 тыс. человек лишились паспортов и не имеют возможности выехать из страны, где лишены полномочий 2745 судей, отстранены от дел 8777 сотрудников МВД, 7899 полицейских, 9000 сотрудников министерства финансов, 7500 гражданских лиц и не поддающееся счету число военных. За решеткой сейчас около 80 тыс. военнослужащих, предпринимателей, журналистов, диссидентов и оппозиционеров, подозреваемых в участии в перевороте. Чтобы освободить для них место в тюрьмах, на свободу пришлось выпустить более 30 тыс. грабителей, убийц и прочих преступников.
Не дожидаясь репрессий, многие покончили с собой. Среди самоубийц губернатор, первый заместитель командира бригады и множество других военных, трое полицейских. В ходе чистки, напоминающей сталинские репрессии, 15 тыс. учителей потеряли работу, 21 тыс. лишились лицензии на преподавание, 1500 руководителей вузовских кафедр были вынуждены написать заявления об уходе. Всех их обвиняют в «предательстве родины» и «гюленизме». Именно 75-летний имам Фетхуллах Гюлен, проживающий в США, по убеждению президента Турции, и стоит за июльской попыткой свергнуть его власть.
Ночные аресты
В прошлом Гюлен был наставником Эрдогана; именно он когда-то помог ему получить власть над армией, которая всегда была решающей силой в стране. Теперь он враг номер один. Турецкий миллионер, поселившийся за океаном, владеет телеканалами и газетами; основанное им движение «Хизмет» (по-турецки «помощь») поддерживают, по разным данным, от 3 до 5 млн человек. Свои взгляды Гюлен распространяет через собственные школы и университеты в 160 странах. Эрдоган продолжает просить Штаты об экстрадиции бывшего наставника, но безрезультатно.
У торговцев на стамбульском рынке в ходу байка, отдающая черным юмором: на вопрос, сколько стоит товар, они, хитро улыбаясь, задают встречный: «А вы за Аллаха или Фетхуллаха?» — от того, дескать, и зависит цена.
Университетский преподаватель Мехмет (фамилию наотрез отказывается называть) говорит, что репрессии стали питательной средой для стукачей и доносчиков. «Достаточно, чтобы на вас донесли в полицию как на «скрытого гюлениста», — и все, за вами приедут уже на следующий день. Потом будут допросы в Службе безопасности. Отмазаться удается далеко не всем. Многие мои коллеги вот так и потеряли работу».
Знакомый журналист Йылмаз рассказывает, что особого размаха репресии достигли в небольших городах. В Стамубле и Анкаре все-таки еще есть гражданское общество, иностранные журналисты, правозащитные организации могут поднять шум. А на местах за людьми приезжают ночью — и забирают. С некоторых пор президент Эрдоган напоминет Йылмазу Сталина: Он дьявол. Он последовательно идет к цели — полностью подчинить страну своей властной воле. И самое страшное — ему верят».
Турецкие журналисты в списке недругов турецкой власти занимают особое место. Попытка переворота лишь усугубила процесс подавления свободы слова, начавшийся еще лет пять назад. Еще в 2013-м Турция стала одним из рекордсменов по числу заключенных журналистов, наравне с Ираном и Китаем. Одной из последних независимых турецких газет является «Джумхуриет» (Cumhuriyet), единственная опубликовавшая в исламской стране ту самую карикатуру Charlie Hebdo, которая в результате атаки джихадистов стоила жизни парижской редакции. После публикации офисы «Джумхуриет» заполнились разозленными мусульманами. Но настоящие испытания начались для газеты после того, как она опубликовала статью о тайном канале связи между военными из окружения Эрдогана и «Исламским государством»*. Главный редактор Джан Дюндар был приговрен к пяти годам тюрьмы, но потом суд отложил исполнение приговора до полного завершения расследования. В середине августа Дюндар заявил об уходе с поста главного редактора, так как больше не верит в справедливость турецкого суда, после чего, по данным его бывших коллег, сумел уехать из страны.
«Подарок Аллаха»
По данным иранских и российских СМИ, в июле именно российская разведка за несколько часов преду-предила Эрдогана о готовящемся госперевороте. А на последовавшей встрече лидеров двух стран в Санкт-Петербурге, куда турецкий прези-дент прилетел выразить благодарность, его российский коллега без ложной скромности констатировал: «Я был одним из первых, кто выразил слова поддержки… мы всегда выступаем категорически против любых попыток неконституционных действий». Эрдоган ответил не без пафоса: «Друг мой, Ближний Восток ожидает от нас великих свершений». А вот на недавних европейских друзей турецкий лидер обижен: если и позвонили поддержать, то слишком поздно. «Они (лидеры ЕС. — NT) защищают врагов Турции, они на стороне террористов», — убежден Эрдоган.
Между тем, по мнению экспертов, с которыми удалось переговорить в Стамбуле на условиях строгой анонимности, переворот провалился не только благодаря сигналу из России, но и потому, что тех, от кого зависел его успех, Эрдоган успел отправить на нары, а список врагов был готов задолго до путча. Тогда возникает впрос: а был ли реальный путч?
Эрдоган теперь называет июльские события, чуть не стоившие ему жизни, «подарком Аллаха», имея в виду отличный повод для «очищения» страны. При этом, похоже, большинство населения не только не возражает против такого «временного нарушения прав человека», но и готово сделать следующий шаг по пути к демократии по-эрдогановски, требуя вернуть смертную казнь. Хоронить казненных предлагается на специальном кладбище, куда, по словам мэра Стамбула Кадира Топбаша, «люди будут приходить и проклинать их».
Тех, от кого зависел его успех, Эрдоган успел отправить на нары, а список врагов был готов задолго до путча. Тогда возникает впрос: а был ли на самом деле путч?
Высшая мера наказания была отменена в Турции в 2004 году — это было одним из условий столь желанного для Анкары вступления в Евросоюз. Но ситуация изменилась. «Если народ хочет вернуть смертную казнь, партия должна согласиться», — сказал Эрдоган в своем июльском выступлении, и миллион турок вышли на улицу, чтобы поддержать его.
Окно захлопывается
Стамбул, в котором до недавнего времени царила вполне европейская атмосфера, на Западе часто называют «окном в Европу» — по аналогии с Санкт-Петербургом. А с Петром Великим вполне можно сравнить основателя современного турецкого государства, первого президента Турецкой Республики Мустафу Ататюрка, который превратил исламскую страну в светское государство.
Именно Ататюрк — ключевая фигура для понимания неудавшегося переворота. Турция постепенно возвращается в лоно исламских государств. Неслучайно в июле люди по призыву Эрдогана вышли на улицы навстречу танкам с лозунгами «Аллах велик!» Армия, руководство которой всегда стояло за светский характер государства, потерпела поражение от плохо образованных, зато очень религиозных сограждан.
В 2013 году во время протестов в стамбульском парке Таксим-Гези весь мир облетели фотографии «стоящего мужчины». Так тогда называли художника Эрдема Гюндуза, который несколько часов простоял, молча глядя на портрет Ататюрка. «Стоящий мужчина» по-прежнему живет в Турции, но взгляды его уже не те. «Я смотрел на Ататюрка, чтобы вспомнить светские ценности страны. Сейчас я не стал бы этого делать, — объяснил он в разговоре с автором этих строк. — Я стал другим человеком. Стамбул стал другим городом. Турция становится другим, религиозным, государством».
Кстати, портрета Ататюрка в парке Таксим-Гези тоже уже нет. На месте, где он всегда висел, теперь красуется самодельный постер с пожеланием смерти «собакам», задумавшим и устроившим переворот.
* ИГИЛ, ИГ, «Исламское государство» — террористическая организация, запрещенная в РФ.
