«Премия профессионалов профессионалам» — так когда-то сформулировал суть «Маски» один из ее основателей Михаил Ульянов. С годами его завет воплощается в жизнь все буквальнее. Вчера в зале Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко непрофессионалов было совсем немного — просто потому, что организаторам нужно было рассадить беспрецедентное количество номинантов: в конкурсе участвовало 290 спектаклей. А также найти кресла для жюри, которое в этом году подобралось в высшей степени профессиональное. Оно впервые было сформировано в том числе с помощью ассоциаций критиков — театральной и музыкальной, и эта методика (критическое сообщество устраивает праймериз и выдвигает лучших) дала эффект. Голосование музыкального жюри стало одним из самых взвешенных и гармоничных за последние годы.
Оперетта и мюзикл
В нише оперетты/мюзикла лотерея оказалась беспроигрышной: претендентов было всего четыре, и ни один спектакль не остался без «Маски». Но очевидным триумфатором стал «Биндюжник и Король» Романа Феодори, принесший Красноярскому ТЮЗу две ключевые награды — за лучший спектакль и лучшую режиссуру. Этот эстетически безупречный и страшный спектакль оказался убедительнее и «Преступления и наказания» московского Театра мюзикла, и «Белого. Петербурга» из Театра музкомедии на Итальянской улице. Но и столичным труппам предложены вкусные пилюли: петербуржцы взяли заслуженные «Mаски» за мужскую роль (Виктор Кривонос) и работу дирижера (Андрей Алексеев), подопечные Михаила Швыдкого — за женскую роль (Мария Биорк) и композиторскую работу (Эдуард Артемьев). Последняя «Mаска» особенно важна: она наконец-то воздает должное мэтру, который совершил почти невозможное — написал красивую и стильную партитуру для мюзикла по Достоевскому.
В «Преступлении и наказании» композитор Эдуард Артемьев совершил почти невозможное — написал красивую и стильную партитуру для мюзикла по Достоевскому
Жаль, конечно, что без «Mаски» осталась не менее стильная, но более непривычная партитура его конкурента Александра Маноцкова («Снегурочка» новосибирского «Старого дома»), но такова, видимо, судьба самого яркого театрального композитора последних лет: из раза в раз он выступает талисманом, приносящим «Mаски» своим соавторам. Именно «Снегурочка» завоевала единственную экспериментальную маску в этом году (а также приз за лучшие костюмы).
Что касается вновь введенной награды за лучшую роль второго плана в оперетте/мюзикле, она нашла своего героя в Самаре, в лице блестящего драматического артиста Владимира Гальченко (Князь Серпуховской в «Истории лошади»).
В области балета
В балетной номинации жюри трудно было промахнуться: «Ромео и Джульетта» Вячеслава Самодурова были явным лидером. К «Mаске» за лучший спектакль приложилась не менее заслуженная сольная награда Игорю Булыцыну (Меркуцио). А вот то, что сам хореограф остался без приза, выглядит явным компромиссом: «Mасок» мало, а Мариинский балет наградить, очевидно, тоже хотелось. Постановщик Антон Пимонов и солистка Виктория Терешкина сравняли счет Петербурга с Екатеринбургом.
Дирижерская номинация в балете была особенно интригующей: здесь Павел Клиничев соревновался сам с собой в трех лицах. Жюри решило задачу спокойно и мудро: присудило ему «Mаску» за ту партитуру, которая была этого больше всего достойна, — «Ундину» Хенце (Большой театр).
Дирижерская номинация в балете была особенно интригующей: здесь Павел Клиничев соревновался сам с собой в трех лицах
В современном танце победил спектакль взрывной эмоциональной силы «Все пути ведут на север», укрепивший и так мощные позиции «Балета Москвы». А околобалетное действо «the_ Marusya» костромской труппы «Диалог Данс» получило спецприз жюри, который стоило бы снабдить комментарием «Самому смешному спектаклю сезона».
В новом свете
В оперной номинации соревновались аж 13 постановок, но явных лидеров было двое — пермская «Травиата» и «Роделинда» Большого театра (симптоматично, что оба спектакля — копродукции с западноевропейскими компаниями). По количеству премий победила «Травиата» (три), по качеству — «Роделинда» (лучший спектакль и лучший режиссер). Англичанин Ричард Джонс обошел американца Роберта Уилсона как режиссер, Этель Иошпа («Саломея» в «Новой опере») — как художник, приз за костюмы «Травиате» тоже не достался. А досталась великому Уилсону «Mаска» за лучший свет. И это, конечно, самая уязвимая точка во всем премиальном раскладе.
Не потому что у Уилсона плохой свет — он у него, возможно, лучший в мире. И даже не потому, что свет в его спектаклях неотделим от режиссерской и сценографической работы. А потому что приз этот говорит больше о жюри, чем о лауреате. Театр Уилсона — явление предельное, максималистское, это полноценная альтернатива реальности. Театр этот можно любить или нет, хотя признавать его величие, особенно в нашем оперном контексте, наверное, все же стоит. Возможно, большая часть жюри решила, что не стоит, и имела на это право, но, присудив Уилсону «Маску» за свет, судьи словно оценили то, что «бросается в глаза», о чем «спору нет». Получилось примерно то же, что сказать гениальной певице после концерта: «Сегодня у вас был безупречный грим».
Присудить Уилсону «Маску» за свет — примерно то же, что сказать гениальной певице после концерта: «Сегодня у вас был безупречный грим»
Проблема в том, что «Травиата» — не только лучший спектакль сезона, но и самый сильный спектакль Пермского театра как минимум за несколько лет. Если бы «Маска» могла, как Госкомстат, произвести «переоценку ВВП за 2011–2016 годы», стоило бы пожертвовать некоторыми не такими однозначными пермскими наградами прошлого ради нынешнего чуда.
Числовая симметрия
Сэкономив на «Mасках» «Травиате», жюри невольно вызвало в оперном сообществе разговоры о принципе «всем сестрам по серьгам». Но на самом деле в остальном — кроме «Травиаты» — нынешний расклад весьма убедителен. Очень важен спецприз уфимскому «Гераклу» — это был античного масштаба подвиг региональной труппы, которая одновременно с Большим театром, но — в отличие от него — своими силами поставила оперу Генделя. Важно, что ни одна оперная «Mаска» не уехала в Петербург, где можно и нужно было диагностировать тяжелый кризис жанра. Важно, что феноменальная работа Надежды Павловой получила заслуженную награду, как и выдающаяся интерпретация Теодора Курентзиса («Травиата»). Не вызывает вопросов и приз Липариту Аветисяну («Манон»), упавший в копилку Театра имени Станиславского и Немировича-Данченко.
А вот что вызывает вопросы, так это поразительная числовая симметрия, которая проявляется, как только начинаешь подсчитывать розданные «Mаски». Поразительная потому, что жюри по регламенту голосует вслепую и результаты своего волеизъявления узнает вместе со всеми на торжественном вечере. Но: всего на музыкальном поле битвы было выдано 24 «Золотых Маски» (включая награды экспериментальной «Снегурочке»). Из них ровно треть (8) осталась в Москве, половина (12) уехала в провинцию, а оставшиеся 4 — половина от московского урожая — отправились в Петербург. При этом театры-лидеры — Большой и Пермский — получили по три «Mаски», еще шесть театров — по две, и еще шесть — по одной. Как говорил страстный любитель музыки Альберт Эйнштейн, «если формула красива, то она верна». Ну, или почти верна.
Фото: Валерий Шарифулин/ТАСС
