Что бы ни говорили кремлевские политологи о предвыборной кампании кандидата номер один, единственный реальный сценарий сегодня — это разжигание конфликтов, с которыми никакой другой кандидат не сможет справиться
Предвыборная кампания Владимира Путина в 2017 году — это очень странный предмет: она как бы есть, но ее все еще нет. Главная ее интрига — сколько еще можно продолжать делать вид, что интрига по-прежнему сохраняется: проходят дни, недели, месяцы, а Владимир Путин выдерживает драматическую паузу и не объявляет о своем участии в президентских выборах. Ах, эта проклятая неопределенность! Но даже если решения Путина нет, кампания уже определенно есть: РБК сообщает, что ее архитекторы определились с ключевыми акцентами продвижения будущего кандидата от партии власти, ими должны стать справедливость, уважение и доверие.
Можно долго гадать, почему кастинг прошли именно эти три абстрактных понятия (попробуйте подставить на их место, например, толстовскую фразу «Нет величия там, где нет простоты, добра и правды», — звучало бы не менее убедительно), но придется работать с тем, что есть: вероятно, кремлевский источник имеет ввиду, что кампания должна пройти в успокаивающе-примирительном духе — за круглым столом позабудем обиды, жить нужно непременно хорошо, все у нас получится. Но почему-то этот примирительный тон совершенно не вяжется с содержанием информационного поля, которое окружает то ли уже начавшуюся, то ли притормозившую на старте кампанию.
Проходят дни, недели, месяцы, а Владимир Путин выдерживает драматическую паузу и не объявляет о своем участии в президентских выборах. Ах, эта проклятая неопределенность! Но даже если решения Путина нет, кампания уже определенно есть
Массовые протесты 12 июня, за которыми тянется длинный хвост задержаний. Кампания вокруг мессенджера Telegram, и сопутствующие ей инициативы о деанонимизации мессенджеров, запрете VPN и блокировке русскоязычных СМИ, вещающих за границей. Очередной всплеск ресталинизации (или, по крайней мере, разговоров о ресталинизации). Странные итоги суда по делу об убийстве Немцова — где не понятны не только имена заказчиков, но и дальнейшая судьба подсудимых. То, как все это освещается в федеральных СМИ, которые абсолютно на любом материале способны раскрутить историю о врагах, угрожающих России, и народе, готовом сплотиться вокруг вождя. Даже при самом смелом воображении эти события (и реакцию на них в разных слоях общества) трудно связать с триадой «справедливость, доверие, уважение» — скорее здесь подошли бы невроз, конфронтация и неопределенность.
Политолог Константин Гаазе все в том же РБК предполагает, что примирительный сценарий кампании — лишь одна из альтернатив: абсурдные запреты, которые объективно работают на обострение протестной активности, могут быть частью сценария силовиков. Им нужно что-то вроде контролируемого Майдана — взрыв протеста, подавление которого резко повысит акции силового блока на предполагаемом четвертом сроке, а заодно окончательно переведет страну в режим «осажденной крепости». Выглядит правдоподобно, но можно посмотреть на эту историю шире: угрозы — ходовой товар на предвыборном рынке, и продавать их можно не только президенту.
Каждый из горячих политических сюжетов последнего времени строится как будто по одной сюжетной схеме — хотя, возможно, имеет ввиду разные аудитории. Есть группа людей, которые своими действиями грозят разнести с трудом построенное здание, загнать нас в каменный век.
С точки зрения зрителя канала «Россия» — это управляемые с Запада либеральные провокаторы, готовые бросить молодежь в костер нового Майдана, а также засевшие в интернете террористы.
С точки зрения пользователя либерального сегмента Facebook — это силовики, раскручивающие маховик репрессий, коллективная Яровая, которая пытается запретить в интернете все, что движется, а также в целом русский народ, которому дай свободу — он сразу выберет Сталина.
И в каждом из этих сюжетов есть место для некоторой инстанции, которая в случае чего прижмет либералов, даст укорот силовикам, выберет срединный путь и не даст ситуации скатиться к полному аду.
Что бы ни говорили кремлевские источники, сценарий предвыборной кампании вряд ли сведется к демонстрации миролюбия. Кандидат номер один пока что выступает в ней в роли модератора угроз, а чтобы фигура «спасителя нации» выглядела более убедительно, эти угрозы надо наглядно продемонстрировать. Новые абсурдные запреты, силовые кампании подавления, ток-шоу, прославляющие Сталина, не просто так раскачивают лодку — эта качка нужна, чтобы на ее фоне была заметна единственная фигура, способная хоть как-то сгладить крайности. А ведь есть еще конфликт на Украине, отношения с Западом или, скажем так, стилистические особенности нынешнего руководства Чечни — с такими вводными скрытых угроз хватит на десять кампаний вперед, на любой вкус и для любой аудитории.
Вряд ли можно было ожидать чего-то иного: в нынешней ситуации, даже если ты начинаешь собирать предвыборный сценарий из объединяющих гуманистических ценностей, все равно на выходе получается автомат Калашникова. Между ценностями безопасности и ценностями развития российское общество в последние 10 лет выбирает, не задумываясь, любой проект будущего, который неявным образом заложен в предвыборной кампании, оказывается связан сегодня не с созданием новых возможностей — но с минимизацией угроз. Начальство в некотором роде само создает эти угрозы, рассказывая одной аудитории про козни Запада, другой — про опасность сталинизма и самому себе — про прячущийся где-то за углом Майдан; а потом представляет себя в качестве единственной силы, которая с этими угрозами способна справиться.
Новые абсурдные запреты, силовые кампании подавления, ток-шоу, прославляющие Сталина, не просто так раскачивают лодку — эта качка нужна, чтобы на ее фоне была заметна единственная фигура, способная хоть как-то сгладить крайности
Так же, как филологи находят общую структуру в волшебных сказках или священных текстах авраамических религий, все конфликты предвыборного года похожи друг на друга, и в каждом из них ключевую роль играет (сделаем вид, что неизвестный пока) кандидат, который придет и молча поправит все.
