Поколенческий разрыв на городских улицах
Владимир Гельман, профессор Европейского университета
в Санкт-Петербурге и университета Хельсинки
Участие немалого числа молодых людей в уличных протестах 26 марта и 12 июня этого года стало обсуждаемой темой среди наблюдателей. Но дискуссии в основном касаются либо фигуры популярного в этой среде Алексея Навального, чьи призывы стали катализатором протестной активности, либо социальных сетей и видеоблогов, посредством которых эти призывы нашли отклик у ряда совсем юных россиян. Отсюда и рецепты — во-первых, как водится, «держать и не пущать» и посредством наказаний, угроз и уговоров предотвратить распространение протестного активизма, а, во-вторых, противопоставить Навальному безобидных прокремлевских лоялистов, призванных противостоять ему антитезой на полях виртуальных битв «ВКонтакте» и YouTube.
Отцы
Хотя в истории — от дореволюционной России до Южной Кореи 1980-х годов — молодежь, прежде всего, студенческая, играла немалую роль в подрыве авторитарных режимов изнутри, но в сегодняшней России, похоже, речь идет о совершенно ином явлении — конфликте поколений. Бунт подростков 2017 года может быть обусловлен не столько возрастом, сколько разрывом ценностей и устремлений «внуков» с их «отцами» и «дедами». Такое противостояние поколений в нашей стране возникает не впервые, но способы и механизмы его разрешения меняются всякий раз со времен Великих реформ XIX века, когда происходит действие «Отцов и детей» Тургенева.
В истории — от дореволюционной России до Южной Кореи 1980-х годов — молодежь, прежде всего, студенческая, играла немалую роль в подрыве авторитарных режимов изнутри, но в сегодняшней России, похоже, речь идет о совершенно ином явлении — конфликте поколений
Современная Россия создана и управляется представителями поколения «семидесятников» — тех, чье становление и начало карьерного пути пришлось на эпоху застоя, и для кого важнейшим общественным событием стал распад СССР (несмотря на разницу в возрасте, к представителям этого поколения можно отнести как Владимира Путина, так и Дмитрия Медведева). Условия, в которых росли «семидесятники», породили у многих из них предельный прагматизм, если даже не цинизм, неверие в идеалы, и приоритет материальных устремлений. Те, кто стоял в очередях за ширпотребом и всеми правдами и неправдами доставал импортные шмотки и диски, получили свой шанс на рубеже 1990-х годов, хотя выигравшими в тот турбулентный период оказались немногие. Нет оснований удивляться тому, что стареющие «семидесятники» сегодня не хотят дальнейших перемен в стране (опасаясь, что любые перемены окажутся лишь к худшему), а их нормативным идеалом оказывается «хороший Советский Союз» — общество, напоминающее поздний СССР, но без дефицита и материального убожества. Представители элит добавляют в это меню отсутствие ограничений для материального обогащения и возможности легализации статуса и богатства за рубежом, пусть и сузившиеся в последние годы.
Идеалом «семидесятников», к которому относятся и Путин, и Медведев, оказывается «хороший Советский Союз» — общество, напоминающее поздний СССР, но без дефицита и материального убожества
Дети
В отличие от «отцов», переживших крах прежнего мира, «дети», вошедшие в самостоятельную жизнь в начале 2000-х, оказались главными бенефициариями экономического роста, который открыл для многих из них успешные карьерные перспективы. Рост материального благополучия обусловил и поддержку российского политического режима многими представителями этого поколения, в то время как абстрактные идеи — демократия, гражданские и тем более политические свободы — не воспринимались ими всерьез. Лояльность и профессионализм служили для многих из поколения 2000-х залогом жизненного успеха. Хотя снижение реальных доходов и исчерпание перспектив роста и развития для страны и для ее граждан — и порождают у его представителей все бóльшие сомнения в справедливости сложившегося в России политико-экономического строя, эти тенденции не создают вызовов для властей. Одни из «детей», не видя для себя шансов в сегодняшней России, ищут будущее за рубежом, другие надеются переждать нарастающие трудности, пассивно пряча голову под крыло, — тем более что никакие альтернативы нынешнему статус-кво в стране многим из них попросту не знакомы.
Карьерные лифты вознаграждений за лояльность, подобные прокремлевским движениям 2000-х годов, прочно застряли между этажами «вертикали власти»
Внуки
Иначе обстоит дело с «внуками», чья юность приходится на середину 2010-х. С одной стороны, это поколение росло в обстановке, способствовавшей росту индивидуальных свобод, символом которых стали интернет и социальные сети. Неудивительно, что попытки властей ограничить эти свободы, предлагая взамен казенные «традиционные ценности», порождают острое неприятие у тех, кто не слишком интересуется политикой (а таковых среди молодых людей большинство). С другой стороны, столкнувшись с российской реальностью (на глазах становящейся все более суровой), все больше «внуков» понимает, что их жизненные шансы сегодня намного хуже, чем у поколения «отцов», и по мере сохранения статус-кво эти шансы еще более ухудшатся. Сочетание приоритета индивидуальных свобод и незначительных жизненных перспектив само по себе порождает благоприятную среду для протестов, а пребывание у власти поколения «дедов» с их агрессивно навязываемыми антисовременными приоритетами, лишь усугубляет эти настроения. Призывы Навального выйти на улицы против коррупции в высших эшелонах власти стали важным поводом, но не причиной молодежных выступлений.
Если молодежные протесты 1968 года в США и Западной Европе не привели к смене власти, но изменили многие социальные нормы в этих странах, то возглавляющие российскую власть «деды» не намерены менять свои приоритеты под воздействием выходящих на улицы «внуков»
Власти привычно реагируют на молодежные выступления новым «закручиванием гаек», стремясь с помощью запретов и угроз предотвратить новые протесты. Но проблема в том, что, помимо репрессий, у «дедов» нет позитивных предложений для поколения «внуков». Карьерные лифты вознаграждений за лояльность, подобные прокремлевским движениям 2000-х годов, прочно застряли между этажами «вертикали власти», а возможности для профессионального роста в компаниях и на службе государству сегодня для молодых людей несоизмеримы с теми, что были 10–15 лет назад. И если молодежные протесты 1968 года в США и Западной Европе не привели к смене власти, но изменили многие социальные нормы в этих странах (прежде всего, в сфере гендерных отношений), то возглавляющие российскую власть «деды» не намерены менять свои приоритеты общественного устройства под воздействием выходящих на улицы «внуков». А значит, нарастание противоречий между стремящимися вернуть нашу страну back in the USSR «дедами» и их глядящими в будущее «внуками» практически неизбежно: скорее всего, этот поколенческий разрыв будет усиливаться и дальше до тех пор, пока «деды» не уйдут на покой, если не в мир иной. Но ключевую роль в том, когда именно и как именно разрешится конфликт поколений, могут сыграть пока что хранящие молчание «дети». От того, солидаризируются ли представители среднего поколения россиян с подымающими голос «внуками» или сохранят лояльность засиживающимся у власти «дедам», зависит механизм преодоления поколенческого разрыва в России.
Фото: из Facebook.com
