«Строить в наше время небоскреб
— абсурд, пройденный этап. Ретро!»
Профессор Московского архитектурного института (МАРХИ), член Общественной палаты
Вячеслав Глазычев — Ксении Басилашвили
Аргументы сторонников строительства небоскреба «Газпром-Сити» предельно категоричны: Петербург не может застыть, прежние символы устарели, город нуждается в новой доминанте.
Ну, это нахальство! Перебить прежние символы Петербурга еще никому не удавалось. Дворцовую площадь и арку Главного штаба? Нет таких инструментов у современной архитектуры. Количеством, объемом перебить можно. Но зачем? Почему не подчиниться прекрасному городу, который, согласен, нуждается в обновлении. И пусть она будет, эта современная архитектура. Но зачем же ломать силуэт? Зачем забираться на такую верхотуру? Конечно, Петербургу нужна современная архитектура. И Охта — район поганый, его необходимо развивать. Но лезть вверх — не есть символ прогресса. Это было таковым ровно сто лет назад. Строить в наше время небоскреб — абсурд, пройденный этап. Ретро! Петербург — единственный европейский город в России, и он симпатичен своим имперским стилем. Строительство же небоскреба выглядит попыткой Петербург обазиатить. Потому что башнями сегодня развлекаются в основном в Куала-Лумпур и Дубае. Хотя Лондон тоже хулиганит. В целом же высотки — пройденный этап. Это неэффективная форма — дорогая, тяжелая в эксплуатации с точки зрения спасения и защиты людей при несчастных случаях.
Отчего сегодня в России такой бум высотного строительства? Москва прирастает новыми небоскребами, на очереди Петербург. Откуда такое стремление забраться как можно выше?
А это провинциальный комплекс. Дескать, почему американцам можно, а нам нельзя? И совершенно очевидно, что только дай волю — и за «Газпромом» в Петербург подтянутся другие. На самом деле небоскребы сегодня старомодны. И от них в разумных местах отказываются. Париж вот-вот соберется разобрать Монпарнасский небоскреб. Ведь одинокая соломинка, торчащая в небе, невыносимо мерзка… Сама затея ее воздвигнуть — дурацкая. Но дело в том, что Нью-Йорк все равно не перешибить! Манхэттен — это такая тектоническая мощь, вылезшая из земли. Попытки подражать ему делал Франкфурт. Там убого получилось: торчат себе семь-восемь небоскребов. Удачных примеров небоскребов, кроме Манхэттена, нет. Но разве что Гонконг, где не было никакой истории, город строили заново на крошечном пятачке.
| Сергей Соколов,
руководитель ООО «Арх. бюро академика РАССН С.И. Соколова»: «Высота небоскребов в НьюЙорке, например, продиктована ценой земли. У нас цена смехотворна в сравнении с зарубежными городами. Уместна ли градостроительная вертикаль? Да, но необходимо решить вопрос ее сомасштабности с историческим городом. У него есть свои символы: Адмиралтейство, колокольня Петропавловского собора, Исаакиевский собор. И они смыслово держат территорию исторического центра. И если в эту зону вторгается новый символ, он будет затмевать наши петербургские символы, вместо истории мы получим бренд «Газпрома» в центре города. Само предложенное здание мне нравится. Но если настаивают на высоте 400 метров — такая вертикаль должна быть в другом месте. Есть новый Петербург — Петербург XX и XXI века, у которого нет своих символов. Вот там такое было бы уместно». |
А на кого ориентироваться Северной Венеции сегодня? На итальянские города-заповедники или на крупные европейские столицы с транспортом и промышленностью?
Итальянские Венеция или Флоренция — совсем из другого ряда. Это небольшие города, которые живут тем, что сохраняют свое лицо. Петербург — крупнейший город, и его будущее в том пути, который совершили Париж или Вена. Да, Париж сделал свою высотную группу Дефанс. Допустим, это разумно. Но он построил ее так, что из города она видна на горизонте. Никому в голову не приходит лезть в центр напротив Лувра! Вена вообще не строит высоток. Только на другом берегу Дуная, что, грубо говоря, отвечает какому-нибудь юго-западу Петербурга. Или концу Васильевского острова, выходящему в залив. Там, где, что называется, «земля закругляется», и это к старому центру Петербурга не имеет никакого отношения. А небоскреб напротив Смольного собора — дурной вкус.
Вокруг башни в Петербурге развивается «народное творчество», в интернете полно частушек и анекдотов на тему колосса. Петербуржцы уже прозвали «Газпром-Сити» «газоскребом» или «кукурузой». Не является ли этот небоскреб продолжением спора между геометрией Петербурга и градостроительным высотным хаосом Москвы? Ведь за несколько лет панорама столицы очень изменилась, и фоном башням Кремля теперь служат небоскребы времени Лужкова.
Может быть, и так… Но это вторично. Москва все равно базар и своего качества базара при этом не теряет. Смысла в этих московских небоскребах не вижу, но и ужаса в них нет. Это совершенно непохожие истории. Да, Москва — веселый хаос, и в этом отношении все не так страшно.
Петербург — это определенный порядок. В Вашингтоне есть простой закон: ничто не может быть выше Капитолия. Вот и в Петербурге ничто не может быть выше иглы Адмиралтейства или шпиля Петропавловского собора. Определитесь с этой доминантой. Но введите правила игры. Вот вам и современная точка зрения. А заниматься подобными «красивыми» жестами — просто какие-то задворки цивилизации и никакой не прорыв.
Как тогда должен развиваться город? Лучше его вообще не трогать?
Нет, это невозможно, Петербург осыпается, и замещения необходимы. Но нужно и можно сохранить разметность, масштабность, высотность. Прекрасный пример таких решений — в Голландии. В 60-х там тоже чуть побаловались — строили в Роттердаме небоскребы. Но ушли от этого давно, вернулись к соблюдению такой тонкой материи, как масштабность. Ведь можно вписаться в старый город огромной глыбой, а можно попытаться войти в систему по-петербургски приставленных друг к другу домов. И эти здания могут быть сверхсовременными! Что касается окраин — они перестраивались и будут перестраиваться. Но лезть в высоту — это стратегическая ошибка. А ее делают, потому что плохо знают историю урбанистики.
Существует ли рецепт, как таких ошибок избежать?
Весь цивилизованный мир выработал абсолютно внятную форму — четкую систему городских законов, которые определяют предельные плотности и высоты для города по его зонам. Когда это закон, никто шалить не может. Такой закон надо принять местному законодательному собранию, и обязательно с учетом мнения петербуржцев. Нью-Йорк принял в 1916 году закон, по которому все небоскребы должны были отступать от красной линии, дабы пустить свет в улицы. В конце 70-х в него внесли поправку, разрешившую поднять центральную часть еще на десять этажей. Но при условии, что первый этаж отдается городу под публичное открытое пространство, место отдыха горожан. Этому подчиняются и мэр, и инвестор, и архитектор. Так живет, например, Мельбурн. Есть охраняемые виды, и, чтобы их сохранить, все небоскребы пришлось срезать. Жители Северной столицы должны требовать, чтобы в Петербурге подобный закон приняли.
