Наум Коржавин отныне «Поэт»

Поздравим друг друга. Именно так: друг друга. Обнимемся как умеем.

Итак, Н.М. Коржавину присуждена премия «Поэт». Сейчас же протрубим всему свету, Старому и Новому, где еще звучит русская речь, «пока в подлунном мире…» Это очень здорово, что высокое жюри отодвинуло локтем шеренгу не очень молодых уже, да и откровенно зрелых поэтов, чтобы титуловать и премировать Коржавина. Хотя ему-то ничего не нужно. Живет он далеко от Москвы, в центре Соединенных Штатов Америки. Давно это его дом и лечебница, мир его друзей и родных.

Это старый и поразительно прочный мост Москва — США. Этот мост построил человек в одиночку, ни на что не опираясь. Ни Библиотека Конгресса, ни толком университет какой-нибудь со сносной зарплатой не взяли его на довольствие. Коржавин прожил половину жизни в США сам собой, не прося и не спрашивая. Уехал из Москвы, ища призрачной свободы, но неся с собой свою подлинную.

Простак и разрубатель пространств. Хмурый наблюдатель взлетов Бродского. Вернейший товарищ, со студенческих литинститутских времен (о, когда ж это было-то…) обожающий однокашников. «Володьку Солоухина» не забывавший, «Юре Бондареву» — ну как же еще — бросившийся на шею при встрече в ЦДЛ, когда впервые приехал в Москву после многих лет отсутствия, по сей день носящий кепку «Вали Берестова».

Коржавин прожил половину жизни в США сам собой, не прося и не справшивая. Уехал из Москвы, ища призрачной свободы, но неся с собой свою подлинную

Конечно, стихи Коржавина должны быть впечатаны в учебники: его «нельзя в России никого будить…», его «а кони все скачут и скачут, а избы горят и горят…» Возможно, теперь впечатают. Отныне он поэт титульный, пожалуй. Но настоящим природным поэтом, как и бывало с русскими литераторами, уроженцами Киева, он был всегда.

Наум Коржавин, для друзей — Эмка Мандель, 1956 год, сразу после реабилитации

Виват и поздравления, наш дорогой друг Наум Моисеевич Коржавин.

Мы тут. Любим и чтим. Читаем и поем. Не даем спуску плохим людям. Ну и не дадим. Поздравляем со званием. Оно, может, и смешно — да и всё же и почетно...

Практически бесценный мой ЭнЭм.

Да, осень наступила насовсем.

Взяла и безоглядно наступила.

Я так скажу: вы вовсе не сурок.

Не каждый день – оракул и пророк.

Но кое-что судьба усугубила.

Она взяла ваш стихотворный дар

За в общем смехотворный гонорар...

Дала взамен любовь, свободу, детство.

И люди, видя поступь и полёт,

Учились чуять жар и слышать лёд...

И голос возвышать, вот ведь наследство.

Да, голос. Мы расслышали давно 

Как в старом парке, что ли, как в кино.

Вы издали, вы исстари звучали.

Привет, мой дорогой дружок ЭнЭм!

Я детям расскажу и всем-превсем –

Как было чудотворно нам вначале.