7 апреля депутат Ирина Яровая и член Совета Федерации Виктор Озеров внесли в Госдуму две законодательные инициативы — обе направлены на борьбу с терроризмом. В частности, предлагается ввести наказание за «несообщение о террористическом преступлении», запретить выезд гражданам, которым ФСБ вынесло «официальное предостережение», а также обязать операторов связи хранить любой вид сообщений в течение трех лет
Первоначально эти проекты были разработаны в качестве реакции на взрыв российского самолета в Египте в ноябре 2015 года: традиционным лекарством от всех болезней и средством от всех скорбей у нас считается ужесточение уголовного законодательства.
Еще 17 марта 2016 года замначальника Главного управления по противодействию экстремизму МВД России Владимир Макаров заявлял о намерении министерства внести инициативу «об установлении запрета на выезд из страны лиц, которые обоснованно подозреваются в экстремизме или имеют непогашенную судимость за экстремистские преступления и намереваются выехать за рубеж». Однако идея эта появилась в Думе в качестве не правительственной инициативы, а депутатского законопроекта. Внесение ведомственных новаций через дружественных депутатов — обычная практика, если министерства не обладают правом законодательной инициативы или не хотят проходить долгую процедуру внутриправительственных согласований. Однако в данном случае ситуация несколько сложнее. Обратим внимание, кто этот дружественный депутат, внесший проект от своего имени, и с кем именно он водит дружбу.
Председатель Комитета ГД по безопасности и противодействию коррупции Ирина Яровая — один из самых эффективных законодателей. С начала созыва ею внесено 133 инициативы, 66 за тот же период стали законами. В Думе бытовало мнение, что проекты, которые вносит и проводит Яровая, попадают к ней из ФСБ. Но примерно с осени 2015 года и в публичной, и в законотворческой активности г-жи Яровой наступила пауза: в Думе и в медиа она стала появляться реже, а в феврале 2016-го на съезде ЕР была выведена из состава Генсовета.
Пакет новых антитеррористических проектов — удачный повод снова вступить в стройный хор законотворцев с неувядающей модной песней «эх, запрещу!». Как показывает законотворческая статистика, все успешные проекты Яровой вносились в составе большой группы товарищей — обычно членов ее комитета и соратников по партии. Все предыдущие индивидуальные или «двучленные» (Яровая плюс еще один автор) инициативы либо отклонялись, либо возвращались инициаторам.
Сегодня основным препятствием для безудержного репрессивного законотворчества является не протест гражданского общества и не сдерживающая сила институтов, а конкуренция силовиков
Ужесточение наказания за терроризм, расширение состава этого типа преступлений и круга лиц, которые подпадают под уголовную ответственность, настолько «в тренде», что такого рода инициативы имеют все шансы на успех, кто бы их ни вносил. Хотя и в этой области все, что можно, уже ужесточено.
Чуть сложнее с ограничением на выезд. Вопросы выезда и въезда из страны контролируются ФСБ — ей подведомственна Пограничная служба. Поэтому публичная претензия МВД на регулирование этой сферы не могла не вызвать реакцию ведомства-конкурента. Однако внесенные поправки не совсем вписываются в логику политического режима: с одной стороны, в них видно желание не пустить подозрительных в смысле террористических симпатий граждан присоединяться к запрещенной в России группировке ИГИЛ*, с другой — все последние годы нелояльных и политически беспокойных скорее выдавливали за границу и ограничивали во въезде, чем стремились удержать внутри страны.
В итоге получаем: сегодня основное препятствие для безудержного репрессивного законотворчества — не протест гражданского общества и не сдерживающая сила институтов, а конкуренция силовиков. Законодательные инициативы такого рода ограничивает не парламентский контроль и не общественное возмущение, а то, что за каждый фрагмент запретительных полномочий конкурируют разные силовые ведомства. Это наша местная пародия на характерную для демократий систему сдержек и противовесов: разделение силовых полномочий вместо разделения ветвей власти и аппаратная конкуренция ведомств вместо публичной политической конкуренции.
