Волнения на американском фондовом рынке докатились не только до Европы, но и до России. Медленно, но верно россияне начинают осваивать незнакомые слова mortgage-backed securities (облигации под ипотечные кредиты) и subprime mortgages (рискованные ипотечные кредиты) и следить за тем, как изменчивость американских фондовых индексов сказывается на их кошельке. Что, собственно, происходит в мире? Почему Федеральная резервная система (Центральный банк США) вбросила в американскую экономику десятки миллиардов долларов, а Европейский центральный банк в европейскую — сотни? Грозит ли нам кризис, подобный российскому дефолту 1998 года или лопнувшему IT-пузырю 2001-го?
Сергей Гуриев
ректор Российской экономической школы
— Американская рулетка —
Для того чтобы ответить на эти вопросы, надо разобраться в причинах происходящего. Корень проблем — в массовых банкротствах по ипотечным кредитам низкой категории (subprime mortgages). Бурное развитие финансовых инструментов в Америке в последние годы привело к возникновению самых невероятных возможностей, в том числе и выдаче ипотечных кредитов заемщикам с плохой кредитной историей и без первоначального взноса. Безусловно, инвесторы отлично понимали, что такие ипотечные кредиты достаточно рискованны, поэтому по этим кредитам назначались довольно высокие процентные ставки. Для того чтобы диверсифицировать риски банкротства заемщиков, банки объединяли их в пулы и выпускали под залог этих пулов облигации, которые с удовольствием покупали те инвесторы, которым (для полноты портфеля) были необходимы высокодоходные, хотя и рискованные инструменты инвестиций.
Надо сказать, что в отличие от российского рынка в Америке ипотечные кредиты — причем не только кредиты сомнительным заемщикам — действительно считаются достаточно рискованным вложением. Эти риски не просто велики, их даже не так легко оценить. Сама идея выпуска облигаций под залог ипотечных кредитов была реализована всего 25 лет назад, до этого рынки просто не умели даже моделировать риски ипотечных кредитов. Один из ключевых рисков ипотечного кредитования — это не то, что заемщик убежит с деньгами или обанкротится, а то, что он вернет деньги раньше времени и банк не сможет достаточно много заработать. Этот риск всегда присутствует для кредитов с фиксированной ставкой процента: если ставка процента упадет, заемщик всегда получит новый кредит по низкой ставке, чтобы погасить первый кредит. Для того чтобы застраховаться от этого риска, как раз сомнительным заемщикам банки предлагали кредиты по плавающей ставке процента (то есть ставке, привязанной к рыночной). Получив кредит по плавающей ставке, заемщики больше не хотят ждать снижения ставок (они от этого ничего не выиграют), а стремятся погасить кредит как можно быстрее, что снижает риски банка в случае с сомнительными заемщиками.
Другой ключевой риск — это то, что обанкротится сразу большое число заемщиков и банкам придется выставлять на продажу слишком много жилья, что, в свою очередь, может обрушить цены на недвижимость. Именно с этими проблемами и столкнулся сейчас американский рынок. Огромное число сомнительных заемщиков взяли кредит с плавающей ставкой и без первоначального взноса. Так как в последнее время и американский, и европейский центральные банки подняли процентные ставки (для борьбы с возможной инфляцией), платежи по этим кредитам резко выросли и начались массовые банкротства. Разговоры о том, что перегретый рынок американской недвижимости может лопнуть, превратились в реальность.
— Евразийская проблема —
Все американцы хорошо помнят кризис savings and loans institutions (кредитные и сберегательные институты) начала 1980-х, который также был связан с рынком ипотечных обязательств. Поэтому реакция рынка была достаточно нервной. Кроме того, в отличие от рынка 25-летней давности, сейчас в эти облигации вложили огромные деньги хедж-фонды. Для многих хедж-фондов игра на небольших колебаниях цен рискованных ипотечных облигаций была ключевой частью стратегии; для этих фондов даже 10-процентные колебания цен на ипотечные облигации означают разницу между огромными прибылями и банкротством. Еще одна отличительная черта сегодняшнего дня в том, что проблема американских кредитов больше не является только американской проблемой. В последние годы в американские ипотечные облигации вкладывали инвесторы по всему миру (ведь в других странах таких рынков практически нет либо они малы или плохо организованы по сравнению с американским). Именно по немецким и французским банкам этот кризис ударил в первую очередь, поэтому за отчетами с рынка американских рискованных ипотечных кредитов (тех самых subprime mortgages) так следят и в Европе, и в Азии.
Кризис: кто-то теряет,
— кто-то находит —
До сих пор неясно, перерастут ли нынешние проблемы в полномасштабный кризис. Различные показатели дают противоречивую картину. Ставки по краткосрочным кредитам резко выросли, но пока не достигли уровня 1998 года (с этой точки зрения кризис 1998 года был похож на то, что происходит сейчас). Впрочем, центральные банки отреагировали очень оперативно, и вполне возможно, что дело ограничится небольшим снижением котировок. Речь даже не идет об опасности инфляции: центробанки вбрасывают деньги при помощи так называемых операций «репо», когда деньги возвращаются центральному банку уже через несколько дней и не оказывают инфляционного давления. Конечно, многие инвесторы потеряют огромные деньги, но это будут не пенсионеры, лишившиеся последних сбережений, а богатые инвесторы, сознательно вложившие средства в рискованные активы и знавшие, на что идут.
До сих пор потери сектора subprime mortgage составили около $35 млрд. С точки зрения американского фондового рынка это не такая большая сумма, эквивалентная снижению цен акций на 0,2%. Основная проблема связана с возникновением панических настроений: потеряв средства на одном рискованном вложении, инвесторы начинают переоценивать свои риски в других инструментах. Кроме того, лишившись потенциальных доходов, инвесторы нуждаются в ликвидных активах, с тем чтобы обеспечить нормальное функционирование своего бизнеса (и привычный уровень жизни): инвесторы по всему миру начали продавать акции.
Именно поэтому фондовый рынок в США упал уже не на доли процента, а на несколько процентов, именно поэтому инвесторы стали выводить средства из развивающихся рынков, что, в свою очередь, привело и к снижению индекса РТС. Впрочем, этим наши проблемы, скорее всего, и ограничатся.
Чем это грозит
— России —
Российская экономика и финансовая система практически не имеют ничего общего с американским ипотечным рынком. Даже повысившиеся ставки по американским ипотечным кредитам выглядят для российских заемщиков недостижимой мечтой. Рост процентных ставок станет неприятным сюрпризом для российских корпораций, но и это не вызовет больших проблем. Возможно, что в зависимости от глубины кризиса в Европе и Америке изменится курс доллара к евро, но и это изменение будет не очень значительным.
Впрочем, события будут развиваться совсем по-другому, если в Америке начнется полномасштабный кризис. В этом случае замедление роста американского потребления энергоресурсов и металлов может ударить по мировым ценам на эти товары, что, в свою очередь, приведет к резкому снижению доходов российских корпораций и бюджета. Опять-таки, никто не может представить себе сценарий падения нефтяных цен до уровня 1998 года, но вполне возможно, что цены на нефть снизятся до $40 — 50 за баррель, что заставит российские власти перейти от накопления средств в Стабилизационном фонде к их расходованию на текущие нужды. Но и в этом случае средств Стабфонда должно хватить на два-три года.
Какой сценарий реализуется, пока не совсем понятно. Большинство инвесторов сегодня считают, что настоящего кризиса не будет; впрочем, именно так ведут себя инвесторы перед любым кризисом. С другой стороны, масштаб проблемы subprime mortgage с точки зрения американской, а тем более глобальной экономики вполне ограничен, а действия центральных банков США и Европы — своевременны и рациональны.
Центральные банки мира, стараясь купировать кризис на рынке ипотеки США, вливают деньги в свои экономики
Федеральный резервный банк США — $62 млрд
Европейский центральный банк — $213,61 млрд
Банк Канады — $1,55 млрд
Банк Японии — $8,39 млрд
Швейцарский национальный банк — $1,68 —2,51 млрд
Резервный банк Австралии — $4,18 млрд
Денежные власти Сингапура — $986,1 млн.
Источник: The Wall Street Journal
