Кроме цезуры органов надзора есть и самоцензура, порожденная страхом
Порочный круг
Владимир Гельман — профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге. Автор и редактор 20 книг, заслуженный профессор Финляндии в Университете Хельсинки, кандидат политических наук. В январе 2016 года он столкнулся с проблемой цензуры. Не то что бы ученый себя ограничивал: свежую статью «Модернизация, институты и «порочный круг» постсоветского неопатримониализма» он отдал британскому журналу Post-Soviet Affairs, который с радостью ее опубликовал. С изданием статьи в России возникли сложности: научный журнал захотел исправить несколько предложений в последнем абзаце — те, в которых автор выражает «опасные» мысли.
«Перед выходом в печать мне позвонила девушка, которая готовила статью к выходу в свет, — рассказал профессор Гельман NT, — и сказала: уберите слова о том, что необходимо внешнее ограничение суверенитета России, и о том, что возможное поражение страны в глобальном противостоянии с Западом может стать триггером, который вызовет внешний шок и уменьшит возможность российского руководства проводить политику по принципу «что хочу, то и ворочу», — что и есть, с моей точки зрения, суверенитет в понимании наших руководителей».
Профессор придерживается позиции «не нравится целиком — не публикуйте». Имен не называет, как и журнала, — переговоры еще идут. Заместитель главного редактора пообещал опубликовать оригинал статьи, но предупредил, что последствия тоже на совести автора. Под вопросом также выступление Владимира Гельмана в Москве — организаторы публичной лекции утверждают, что после этого их признают «иностранным агентом».
«Тематика лекции не сильно расходится со статьей, — объясняет Владимир Гельман, — а суть основных идей в том, что принято называть «недостойным правлением», которое рассматривается на примере России».
Сейчас, по словам профессора, организаторы лекции «взяли тайм-аут». К опасениям редакторов и продюсеров ученый относится с пониманием — «это же может произойти где угодно».
В процессе подготовки номера выяснилось — здравый смысл возобладал над страхом: статью опубликует Русский научный журнал (Издательство «Наука»), а лекция состоится в Сахаровском центре.
Пустые страницы
Сборник материалов специального корреспондента «Новой газеты» Елены Костюченко «Нам здесь жить» вышла в редакции «Времена», АСТ, в марте 2015 года. Вместо запланированного репортажа о подготовке премьеры песни «Путин зассал» Pussy Riot на Красной площади — белые страницы с подписью: «Текст о Pussy Riot не может быть опубликован по политическим причинам».
«Как мне сказал редактор, руководство издательства объяснило ему, что они принципиально против этого репортажа, — рассказывает автор книги NT. — Еще звучала фраза, что книжные сетевые магазины не примут книгу. Если и примут, то не будут выставлять на выкладку, то есть на видное место в центре зала. А это влияет на продажи».
Вместе с издателем Ильей Данишевским они настояли, чтобы на месте репортажа остались пустые страницы. «Я бы хотела, чтобы цензура была видима, — говорит Костюченко, — чтобы это не выглядело как авторское решение или редакторское, обусловленное литературными соображениями».
Шеф-редактор издательства АСТ Илья Данишевский подтвердил: главу сняли по решению руководства издательства — магазины могли не принять книгу. «Нельзя сказать, что цензура существует в чистом виде, — рассказал NT Данишевский, — магазины формально могут не брать книги — это коммерческий процесс. При этом объяснить свое решение они могут по-разному, вплоть до «мы не хотим брать ЭТО». Или могут взять, но прятать, не выставлять на видное место, а потом говорить, что продажи плохие».
Данишевский приводит пример с «Маусом» Арта Шпигельмана — графическим романом, который магазины убрали с виду в апреле прошлого года из-за нацистской символики на обложке в канун проверки книжных магазинов мэрией Москвы. Книга рассказывает о жизни отца автора, польского еврея, пережившего холокост.
«Это в первую очередь самоцензура: руководство боится неприятностей и поэтому старается вести себя осторожнее»
«Мы берем все, что заслуживает внимания, — рассказала генеральный директор Московского дома книги Надежда Михайлова. — Мы, естественно, не берем литературу, которая оценивается как запрещенная. Но у нас нет никаких ограничений на то, чтобы брать книги политической тематики».
Директор книжной сети уверена — и «Маус» у них продавался. Вероятно, стоял на полке, а не на виду — не на приоритетном месте. Но это коммерческий вопрос, а не политический. Варвара Горностаева, главный редактор издательства Corpus, опубликовавшего «Мауса» в России, утверждает обратное: Московский дом книги, к слову, принадлежащий Департаменту СМИ и рекламы Москвы, продавал комиксы «из-под полы» — только если покупатель лично интересовался на кассе.
Вадим Ампелонский признался: «Мауса» читал, комикс понравился
В прошлом году в планах издательства Corpus была публикация книги Сергея Лойко «Аэропорт». Лойко во время боевых действий провел в Донецком аэропорту четыре дня. Книгу издать так и не удалось: руководство издательской группы АСТ, в которую входит Corpus, — против. Объясняют все тем же: книжные магазины не возьмут книгу на реализацию. Другие издательства пока тоже не решились: как отреагирует российская власть и какие меры за этим последуют — непонятно. Поэтому проще не рисковать и избегать «ошибок».
«Я бы хотела, чтобы цензура была видима, чтобы это не выглядело как авторское решение или редакторское, обусловленное литературными соображениями»
«Все на всякий случай боятся. Мы же не знаем, что было бы, если бы издали «Аэропорт», — говорит Варвара Горностаева, — но все предполагают, что все могло закончиться не очень хорошо. Прецеденты? Прецеденты у нас каждый день. Суда нет, закон не работает совершенно, Конституция стоит печально и грустно в сторонке. И все понимают, что никто их не защитит».
Как это работает
«Государство может ограничивать распространение и обратиться в суд для уничтожения тиража, если книга нарушает какой-либо закон Российской Федерации, — рассказывает Данишевский, — но термины достаточно размыты: государство до сих пор не смогло определиться, что такое, например, пропаганда».
Исполнительный орган, контролирующий свободу выражения мнений в России, в том числе и в интернете, — Роскомнадзор. В январе PEN American Center презентовал доклад «Дискурс в опасности: атаки на свободу выражений в путинской России». В нем деятельность Роскомнадзора характеризуется так: «Выборочность и порой произвол решений Роскомнадзора создают неопределенность для писателей, издателей, вещателей, веб-сайтов и других, результатом чего часто становится самоцензура — как путь для того, чтобы избежать неопределенные правила и произвольное правоприменение».
Задача Роскомнадзора — выполнять все решения федеральных органов, поступающих к нему, объяснил NT пресс-секретарь ведомства Вадим Ампелонский. Единственный закон, по которому Роскомнадзор сам выносит решения, — «О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию». Остальное — распоряжения других ведомств, которые обжалованию не подлежат.
«Например, существует закон, который наделил полномочиями генпрокурора и его заместителей без суда блокировать ресурсы, содержащие экстремистские материалы, пропаганду терроризма и призывы к несанкционированным массовым беспорядкам, — рассказывает Вадим Ампелонский. — То есть вся мотивировочная часть — является материал экстремистским или нет, решает Генпрокуратура».
Прежде чем вынести решение, полномочный орган должен провести экспертизу. Представитель Роскомнадзора настаивает: их анализ работает эффективно, каждый случай нужно рассматривать индивидуально, избирательности нет.
По закону о «Защите детей от негативной информации» в августе 2015 года было запрещено видео оппозиционера Алексея Навального «Припомним жуликам и ворам их манифест-2002». Видео в Instagram главы Чечни Рамзана Кадырова, в котором лидер партии ПАРНАС Михаил Касьянов взят «на прицел», осталось властями незамеченным.
Самоцензура в действии
Международная организация Human Rights Watch (HRW) 27 января выпустила ежегодный Всемирный доклад, в котором рассматривается ситуация с правами человека более чем в 90 странах. Одна из глав посвящена России. Начинается она так: «Наступление Кремля на гражданское общество, СМИ и интернет в 2015 году приобрело еще более угрожающий характер в условиях эскалации преследований критиков власти. Четвертый год подряд репрессивное законотворчество вкупе с репрессивными правоприменительными практиками вели страну ко все большей изоляции».
Презентации Всемирного доклада в Москве не было — организация решила ограничиться электронным релизом. И дело не в отсутствии средств для аренды пресс-центра, сами коммерсанты отказывают — по политическим мотивам.
В декабре 2015 года помещение для презентации доклада по Сирии руководитель HRW Татьяна Локшина нашла с четвертого раза — ведь тема массовых пыток и смертей в сирийских тюрьмах на фоне поддержки Владимиром Путиным режима Башара Асада выглядит опасно. Один из пресс-центров, узнав о предмете обсуждения, сразу спросил: будет ли звучать критика правительства? Посовещавшись, руководство отказало: для HRW места не оказалось — ни в желаемую дату, ни в соседние, ни в этом месяце. Однако девушка-организатор успела упомянуть, что из партий они предоставляют помещение только «Единой России».
«Еще пару лет назад вслух о таких вещах не говорилось, на это могли намекнуть, но сказать прямым текстом… — говорит Татьяна Локшина. — Теперь на фоне антизападной истерии, мобилизации народа вокруг власти, когда мы окружены «врагами», «мы спасаем Россию», — такого рода дискурс вошел в мейнстрим».
Поведение пресс-центра Татьяна Локшина связывает с внутренними ограничениями: «Я думаю, что это в первую очередь самоцензура: руководство боится неприятностей и поэтому старается вести себя осторожнее. Если оно боится, что в ответ на проведение этого мероприятия могут начаться проблемы — проверки, инспекции, то проще один раз не получить тысячу евро».
Традиции
9 июля 1804 года Александр I утвердил первый цензурный устав. По нему цензурные комитеты из профессоров и магистров при университетах под руководством Главного правления училищ Министерства народного просвещения обязывались рассматривать все публикуемые книги и сочинения. Публикации не должны были содержать «ничего против закона Божия, правления, нравственности и личной чести какого-нибудь гражданина». Специальный циркуляр, выпущенный цензурным ведомством, запрещал «известия и рассуждения политические». А в 1811 году надзор за прессой начало осуществлять новое ведомство — Министерство полиции. Цензурный устав просуществовал до 1905 года.
6 июня 1922 года на основании декрета Совета народных комиссаров РСФСР учреждено Главное управление по делам литературы и издательств — Главлит. Главлит запрещал агитацию против Советской власти, разглашение военной тайны, «возбуждение общественного мнения путем сообщения ложных сведений», «возбуждение националистического и религиозного фанатизма» и распространение произведений порнографического характера. Главлит контролировал все: выдавал разрешения на открытие издательств, на выпуск периодических изданий, утверждал руководство, редакционные коллегии и ответственных редакторов. Также под контролем находились радиовещание, букинистические магазины, выставки и публичные лекции.
27 декабря 1991 года Верховный cовет РСФСР принял «Закон о СМИ». Действующий тогда президент Борис Ельцин подписал документ, в котором цензура массовой информации, так же как и «создание и финансирование организаций, учреждений, органов или должностей, в задачи которых входит осуществление цензуры», стали официально запрещены. Запрет на цензуру также был внесен в Конституцию РФ, официально принятую 12 декабря 1993 года.
Фото: youtube.com, aeroportloiko.com, eksmo.ru
