В 2010 году Владимира Путина, тогда премьера, во время встречи с журналистами спросили: правда ли он фартовый? «Везет тем, кто везет», — отшутился Путин, но его «фартовость» стала едва ли не всерьез обсуждаться в качестве фактора внешней и внутренней политики. Нефть росла в цене. Бюджет ломился от денег. Россия получила право на Олимпиаду и чемпионат мира по футболу. Россияне, поверив, что благополучие — навсегда, равнодушно смотрели на то, как в стране формируется авторитарный режим. Бытовая техника в кредит и отдых в турецких отелях стали важнее разговоров о судьбах родины. А все успехи — и реальные, и те, что изобретала пропаганда, — напрямую связывались с одним конкретным человеком. С Путиным.
Но фарт закончился. Внешнеполитические авантюры завели режим в тупик. Рухнувшая нефть добила подорванную санкциями экономику. Олимпиада если и вспоминается, то скорее как масштабная трата, чем как национальный праздник. И даже турецкие отели для россиян недоступны. А с Запада бывшие партнеры шлют вполне внятные сигналы: Путин — не тот человек, с которым можно о чем-то договариваться. Путин — проблема. Проблема-2018.
Открытый разговор о перспективах смены власти для путинской элиты, разумеется, невозможен. Но выбор-то предлагается слишком простой: либо международная изоляция и ужесточение режима внутри страны (при котором, как это в истории России бывало, безопасность элит ничем не гарантирована), либо… Комитетчики, члены дачного кооператива «Озеро», игроки Ночной хоккейной лиги — все они обязаны Путину своим нынешним положением. Способны ли они помыслить о ситуации, в которой сохранение Путина у власти станет представлять — не для страны, а для их понятных шкурных интересов — большую угрозу, чем уход? И есть ли у них варианты ответов на вопрос, который нельзя задать вслух?
Но есть еще элиты региональные, которые даже сегодня рискуют спорить с центром, как это сделал, например, президент Татарстана Рустам Минниханов, отказавшийся рвать экономические и культурные контакты с Турцией. Есть другие лидеры «национальных регионов», которые сейчас наперебой клянутся в верности Путину, но могут повести себя совершенно по-иному, когда экономический кризис усилится. Или когда Путин уйдет.
И есть политическая система, полностью заточенная под одного конкретного человека. Уход человека эквивалентен слому системы. И если к моменту ухода новые правила политической игры не будут предложены, вместе с политической системой рухнет страна.
Если говорить всерьез, это и есть главная политическая задача на ближайшие годы — найти решение «проблемы–2018». Решение, которое лежит где-то между превращением страны в громадный концентрационный лагерь, обнесенный колючей проволокой, причем снаружи напуганными соседями, и развалом, образованием череды кровавых «народных республик», ханств и удельных княжеств.
