Марина Литвиненко: «Срока давности не будет»

  

Это финал расследования или очередной промежуточный этап?

Это не конец, потому что вывод по итогам открытых слушаний не будет приговором. Но и срока давности нет. Для следователей Луговой и Ковтун остаются подозреваемыми.

По кругу

Многим казалось, что ситуация зашла в тупик: Луговой в Англии не появится, Ковтун то заявляет, что даст показания, то снова отказывается. Однако вам удалось добиться слушаний, и, похоже, власти Великобритании готовы обнародовать то, что их правоохранительным органам и спецслужбам удалось найти. Расскажите, как развивались события.

Если кратко, то история следующая: дело было открыто сразу же после того, как Саша попал в больницу. После того как Саша умер (23 ноября 2006 года. — NT), оно было переквалифицировано в убийство. В феврале 2007 года дело передали в прокуратуру. А уже в мае прокуратура заявила, что они подозревают Лугового. Тогда же был подан запрос об экстрадиции Лугового. К первой годовщине (убийства) мы уже понимали, кто убийца. Полицейские говорили: мы хотим их арестовать. Мы говорили, вы их не арестуете, потому что никто не будет их экстрадировать.

«Их» — это Лугового и Ковтуна?

Да. Мы могли подать прошение о расследовании, это то право, которое имеет гражданин в Англии. Когда дело заходит в тупик, его невозможно принести в суд, но можно перевести в другую юрисдикцию, так называемое дознание, которое должно собрать и показать всю доказательную базу. То есть не рассуждать — может, не может, почему именно этих людей обвиняют, а показать: на основании каких фактов предъявляется обвинение. Сначала меня попросили этого не делать, не ускорять процесс, потому что полицейские продолжали доследование, собирали доказательную базу. Я ждала. Когда прошло пять лет со смерти моего мужа, я поняла, что ждать уже больше нечего. И вот в 2011 году я приняла решение: идем и подаем на дознание.

«И вот на слушании в декабре 2012 года судья Роберт Оуэн сообщает: за этой историей стоит Российское государство»

С самого начала правительство Великобритании заговорило о секретности, о том, чтобы не допускать журналистов на слушания. Но мы это право (на открытые слушания) отстояли. Первый же коронер (специальный судья, в обязанности которого входит выяснение причин смерти, произошедшей при подозрительных обстоятельствах. — NT), который вел этот процесс, сказал: «Вопросы гласности в отношении тех или иных вопросов, которые будут затрагиваться, буду решать я, а не правительство». На первом же заседании в процессе был объявлен перерыв: прокуратура попросила еще время для доработки документов. Как мы впоследствии поняли, они выдвинули обвинение Ковтуну. То есть им нужно было выполнить ряд формальностей. Если в отношении Лугового было выдвинуто требование экстрадиции, то с Ковтуном решили поступить иначе: направили в российский Интерпол запрос на арест Ковтуна. Российский Интерпол тут же сообщил Ковтуну: на тебя есть запрос. А Ковтун тут же побежал давать интервью: я знаю, что меня хотят арестовать. Дальше… В феврале 2012-го мы узнаем, что наш коронер отстранен. Это не было связано с нашим расследованием, но стало для нас неприятным событием. Мы стали ждать назначения нового коронера: это не было специальной затяжкой — просто в английском правосудии все идет медленно. Короче, в июне 2012-го был назначен новый коронер. Прошли предварительные заседания, потом начались публичные слушания. И вот на слушании в декабре 2012 года судья Роберт Оуэн сообщает две важные вещи. Во-первых, он уже видел достаточно материалов, которые ему дают право говорить: за этой историей стоит Российское государство. Во-вторых, что Луговой тоже стал заинтересованной стороной.

Заинтересованной стороне предоставляют все материалы, которые впоследствии будут озвучены в суде, — под подписку о неразглашении. И Луговой теперь тоже получил доступ к этим материалам.

Александр Литвиненко умирал мучительно. Фото 20 ноября 2006 года

Это стало проблемой?

Не сразу. Сперва, в феврале 2013-го, Уильям Хейг, министр иностранных дел Великобритании в то время (до 14 июля 2014 года. — NT), заявил, что некоторые материалы очень «чувствительны», «конфиденциальны» и пользоваться ими в суде при открытом рассмотрении нельзя. И тут же Луговой собирает пресс-конференцию и, размахивая документами, в том числе и «конфиденциальными», говорит: я выхожу из этого процесса, потому что я его не считаю справедливым.

Хейг vs судья Оуэн

Что это были за документы?

Сведения, на основании которых его подозревают: что он был там-то и там-то, здесь оставил след полония и здесь… Короче, Хейг накладывает запрет на секретные материалы, а вместо Лугового в процесс просится российский Следственный комитет. Мы были против, полагая, что это приведет к дезориентации всего процесса. Но им дали эту возможность, что лишний раз подтверждает объективность английского суда. И они принесли с собой три тысячи страниц материалов на русском языке, которые нужно было перевести. А уже в апреле (2013-го) Роберт Оуэн говорит, что Уильям Хейг запрещает пользоваться в открытом суде почти всеми материалами. Судья пишет мне письмо: «К сожалению, я не могу выдвигать версию причастности Российского государства, не имея больше соответствующих документов».

Судья сэр Роберт Оуэн считает, что за убийством Литвиненко стоит российское государство

Так в очередной раз все остановилось…

Оуэн предложил нам другую форму процесса: публичное разбирательство. Это значит, что можно рассматривать эти документы, но — за закрытыми дверями, за которыми могут присутствовать только те, у кого есть соответствующий допуск. Ни я, ни мои адвокаты в их число не входили. Теоретически можно нанять адвоката с допуском, но это бессмысленно: он посмотрит эти документы, а нам не скажет, что он там видел.

«Хейг накладывает запрет на секретные материалы, а вместо Лугового в процесс просится российский Следственный комитет»

Я доверяю Роберту Оуэну и принимаю его решение: переходим к публичному разбирательству. Теперь надо получить ответ от правительства, имеем мы право не на дознание, а на публичное разбирательство? Ждем. Ни ответа, ни привета. Проходит июнь, начинается июль. Роберт Оуэн назначает заседание на 12 июля. Приходим, сидим в зале суда, выходит Оуэн, такой весь распаренный, я бы сказала, и говорит: звонила министр внутренних дел Тереза Мей. Правительство не дает нам право на публичное разбирательство. Министр прислала нам письмо с аргументацией. Во-первых, переход к новой форме процесса — это дополнительные средства налогоплательщиков. Во-вторых, публичное разбирательство может повлиять на отношения между двумя странами. Мне говорят: можешь подать на нее жалобу. Но это рискованно. Проиграешь — будешь платить. Итак, мне дают 72 часа, чтобы решить, иду я судиться с Терезой Мей или нет. При этом, если я проиграю, мне придется выплатить правительству Ее Величества 50 тыс. фунтов стерлингов… Я спрашиваю: а как быстро надо будет выплатить деньги? Говорят, не сразу, у тебя будет какое-то время. Я решаю: тогда и будем кричать «караул»! И пошла судиться с Терезой Мей. Это королевский суд, я — и трое судей. На календаре — январь 2014 года. Два дня заседания, один день мой адвокат шесть часов выступал, второй день адвокат Ее Величества. И в феврале получаем решение: доводы Терезы Мей под собой не имеют оснований, и она не имеет права мне отказать в публичном разбирательстве. Теперь ей перчатка брошена, ей дают 72 часа, будет ли она обжаловать это решение суда? Она отказалась. Так в феврале 2014 года мы получаем право требовать публичного разбирательства.

Снова ждем. Крым, события на Украине, июль — сбивают малайзийский Boeing, и наконец, через неделю в парламенте объявляют, что нам дают разрешение на публичное разбирательство. Все считают, что это из-за сбитого самолета. Это не так. Короче, в июле 2014 года Роберт Оуэн сообщает, что назначает публичное разбирательство на январь 2015-го. А в сентябре 2014-го Следственный комитет торжественно вышел из процесса…

СК РФ vs судья Оуэн

На основании?

Они, дескать, вообще не понимают, что это такое, — публичное разбирательство…

Во всяком случае, не соврали — действительно не понимают.

И вышли. Но между прочим, их адвокаты остались, и когда начались слушания, каждый день сидели, как на работе. Очень сильные и дорогие английские адвокаты. Такие же, что представляли Лугового. Короче, публичное разбирательство началось 27 января 2015 года.

Вы могли присутствовать на слушаниях, документы были доступны?

Да. А документы выложены в интернете, доступны и сейчас. И если во время разбирательства оглашались какие-то нелицеприятные сведения, журналисты имели полное право это использовать, не боясь, что их привлекут к суду. Почему не выдержал Виктор Иванов? (Имеется в виду большое интервью главы ФСКН Виктора Иванова телеканалу RT, где он заявил, что лондонский суд стал «рупором для тиражирования клеветнической информации». — NT) Люди занервничали, потому что были озвучены документы, которые не очень-то им нравились. Но самое главное, как там выступали эксперты… Мне было неловко за Россию, за мою страну, которая, вместо того чтобы в ответ представить таких же экспертов, просто заявила, что мы не будем это обсуждать, потому что это не имеет под собой никаких оснований.

Каких экспертов вы имеете в виду?

Экспертов — медиков, радиологов, ученых-ядерщиков, и все — высочайшего уровня. Выступали представители полиции, которые последовательно описывали все, начиная с момента, когда Саша начал давать показания в госпитале: исключительность ситуации в том, что следствие об убийстве шло на основании интервью убитого. И поэтому, когда он говорил, где и когда, с кем встречался, полиции было достаточно просто прийти в это место и проверить, есть там следы полония или нет.

Все это было четко организовано. Полицейские рассказывали, как они ездили в Россию, как они обследовали самолеты, при этом не просто рассказывали — предоставляли данные экспертиз, огромного количества документации и фактов: телефонные звонки, билеты, банковские транзакции, оплата счетов в ресторанах, в отеле. То есть, например, каждый шаг Лугового в Лондоне — каждый, он задокументирован.

Полоний vs Луговой и Ковтун

И вывод полиции?

Наличие следов полония в тех местах, где и когда находился Луговой. Саша оставлял после себя следы человека, который был заражен: это то, что выделялось с потом и так далее. Луговой не был заражен, это были только следы излучения, касаний. Самым «грязным» оказался номер в отеле «Шератон» 26 и 27 октября (2006 года), где Луговой был один.

Девять лет назад СМИ писали, что Ковтун был облучен.

Когда в декабре 2006 года в Москву приехали полицейские допрашивать Ковтуна в больнице, там вообще все было непонятно. Он был весь запеленутый, так что Ковтун это был или не Ковтун, не поймешь. Идентифицировать нельзя. Луговой говорил, что он лично никогда не был заражен.

«Исключительность ситуации в том, что следствие об убийстве шло на основании интервью убитого»

Как ему удалось уберечься, если даже дверь его номера в «Шератоне» фонила?

Как объяснили эксперты, полоний опасен, только если ты его проглотил: если ты только дотронулся, с тобой ничего не происходит — полоний сквозь кожу не проникает.

Теперь понятно, почему Луговой не боялся связываться с полонием. Есть ли в документах сведения, откуда пришел этот полоний?

Нет, конечно, это могли сказать только Луговой и Ковтун. Но на слушаниях говорилось, что открытого рынка полония нет нигде в мире, того количества, которое было использовано против Саши, купить было невозможно. Полоний производится только в России, и получить его можно было только с атомного реактора — это заключение экспертов.

Еще раз: в документах судебных слушаний указано, что открытого рынка нет, полоний производится только в России, достать можно только таким путем?

Да.

А какова была роль Ковтуна?

Не знаю, какая роль была у Ковтуна, потому что неизвестно, кто из них главный. Лугового могли использовать просто как подводку, потому что он был знакомый Саши. А Ковтун появился только в октябре (2006 года) и при весьма странных обстоятельствах. Помню, Саша мне сказал, что Луговой приехал со своим приятелем, жутко неприятным. Мутный, непонятный человек. Бывший военный, служил в ГДР, потом вдруг оказался в Западной Германии. Не прожил того срока, который нужен, чтобы получить вид на жительство, уехал в Россию.

Почему Ковтун вдруг решил давать показания?

Да, мы уже ждали завершения процесса — к 31 марта 2015-го, вдруг, как черт из табакерки, выпрыгивает Ковтун, и начинается очередная комедия. Он прислал письмо: что тоже хочет стать заинтересованной стороной. А значит, он получит доступ к документам, так же, как и все мы. Его приглашали — он не реагировал, отказывался. А когда суд должен закончиться, он собирает пресс-конференцию, на которой заявляет: хочу быть заинтересованной стороной, хочу видеть все секретные документы. И докажу, что Литвиненко был болен еще до 1 ноября 2006 года (когда Луговой и Ковтун встретились с Литвиненко. — NT).

Ковтуну дают время собрать все необходимые бумаги и подать на право быть заинтересованной стороной. Ковтун тянет, 15 июня 2015 года наконец подает документы, говорит, что готов выступать по видеоконференции и давать показания в суде. Назначается дата, и тут Ковтун заявляет, что не уверен в том, что это не нарушает российского законодательства. Переносят на следующий день. Мы опять собираемся, включается видеосвязь, сидит инженер-айтишник, сидит переводчик. Айтишника спрашивают: вы сегодня видели Ковтуна? Говорит: видел. Он будет давать показания? Не будет. Все, видеоконференция заканчивается.

После этого Следственный комитет подает иск. Во-первых, нельзя, чтобы показания Ковтуна были зачитаны… без него. Во-вторых, на все документы (в частности, объяснения Ковтуна российским следователям. — NT), которые Следственный комитет представлял и которые уже были практически вывешены на веб-сайте, они задним числом накладывают запрет: дескать, мы давали их для расследования, а вы их использовали в публичном разбирательстве. Я думаю, неужели Роберт Оуэн утрется и скажет, ну да, мы такие толерантные… Нет, не утерся, судья Оуэн заявил: «Мы вас предупреждали, вы ни разу нам не ответили. Вот как были вывешены на веб-сайте документы, так они там и останутся». И письменные показания Ковтуна были зачитаны, и они вошли в полное противоречие с тем, что он говорил в России. И по датам, и по времени. А этого достаточно в суде, если человек врет в одном, то его показания не имеют никакой силы. И 31 июля 2015 года открытые слушания были закрыты. Судья Роберт Оуэн удалился на рассмотрение. Теперь, наконец, будет оглашено его решение.

Литвиненко vs российское государство

Каковы будут последствия этого решения?

Рекомендации правительству. То есть судья заявляет: вы теперь знаете, что Россия использовала радиоактивный материал на территории Великобритании, и это следует признать как факт. Второе: люди, которые названы подозреваемыми в убийстве, уже ждут своего правосудия. Если они выедут за пределы России, будут арестованы.

То есть и Ковтун, и Луговой могут находиться только на территории России?

Да. И это решение не имеет срока давности. Кроме того, можно будет поднять вопрос: как человек, против которого выдвинуты такие серьезные обвинения, является не просто членом Государственной думы, но еще и заместителем председателя Комитета по безопасности и противодействию коррупции? Если раньше говорили: предоставьте нам доказательства, и мы будем рассматривать это (вопрос о пребывании Лугового в Государственной думе. — NT), то теперь мы им можем ответить, что необходимые доказательства есть. Мне хочется спросить: и как вы, депутаты, теперь поступите в отношении Лугового?

Марина, у вас есть теперь понимание, почему все-таки Российское государство или его специальные ведомства пошли на устранение вашего мужа? Что это — «возмездие настигнет любого и каждого»? То есть наказание за то, что ушел на сторону противника: ведь были сообщения, что Александр Литвиненко работал на английские и испанские спецслужбы? Или что-то другое?

Нет, Саша никогда не работал на английскую разведку. Но он консультировал. Давал свои советы и английской, и испанской разведкам.

«Говорят, когда пришли к Тони Блэру с этим вопросом — есть такой вот Литвиненко, он просто схватился за голову и застучал ногами: забудьте»

Когда? Когда он был еще в Москве или когда уже приехал в Лондон?

Когда приехал.

Консультировал, но не работал?

Нет. Саша до последнего своего дня не имел даже государственного номера соцстрахования. А его никто бы не взял на работу без этого. Саша был достаточно публичной фигурой, чтобы быть работником какой-то спецслужбы. Он мог рассказывать, какая связь между мафиозными структурами, которые оккупировали Испанию, и первыми лицами Российского государства (имеется в виду дело «русской мафии в Испании». — NT подробно писал об этом в № 40 от 30 ноября 2015 года), что теперь и подтвердилось.

Все-таки уход Литвиненко из России похож на хорошо продуманную операцию. Я понимаю, что он был человек очень профессиональный, но без помощников он не мог обойтись.

Ну конечно, ему помогали, например, Бадри Патаркацишвили был в Грузии, помогал Саше с документами. Я же уехала в Испанию с ребенком по туристической визе. Было так: первый этап — Саше надо было выбраться из России, он был под подпиской о невыезде. Тогда в Сочи существовал паром, и когда он пришел на этот паром, он просто в паспорт вложил $10 или $20, и пограничник посмотрел в другую сторону. Так Саша уехал в Грузию. Тут подключился (известный диссидент Владимир) Буковский. Он пытался привлечь (бывшего полковника внешней разведки КГБ СССР, ставшего секретным агентом британской разведки, которая вывезла его в багажнике из СССР) Олега Гордиевского, потом (бывшего сотрудника ГРУ в Женеве) Суворова. Говорят, когда пришли к Тони Блэру (премьер-министр Великобритании с мая 1997 по июнь 2007 года. — NT) с этим вопросом — есть такой вот Литвиненко, он просто схватился за голову и застучал ногами: забудьте, чтобы ничего этого не было. Саша сидит в Грузии, документы ему не делают, я сижу в Испании, остается три дня до окончания тура, и мне Саша говорит, если ты не поедешь, я возвращаюсь в Москву. И мы летим в Турцию. Сидим в Турции. А Березовский говорит: «Давайте мы вас посадим на мою лодку, и будете плавать, пока французы примут решение, захотят вас принять». Потом приезжает Алик Гольдфарб (один из близких соратников Бориса Березовского. — NT) и как истинный американец говорит: поедем в Америку. Приезжаем в Анкару, идем в американское посольство. Они Сашу послушали и говорят: ты нам неинтересен. Алик предлагает: давайте незаконно въедем в Америку. Я говорю, и что будет дальше? Ну, вас в тюрьму посадят. Я говорю, а Толя (сын)? Ну, Толю, говорит, кто-нибудь возьмет на попечительство. Я сижу, рыдаю, шестилетний ребенок на руках… И тут у Гольдфарба другая идея: в Англию можно и без визы, он говорит: «Возьмем билет через Лондон, а там вы сдадитесь». Короче, прилетели, заходим в транзитную зону, там стоят полицейские, и Саша через переводчика говорит: «Я российский офицер спецслужб, хочу просить политического убежища».

А Гольдфарб с вами был?

Да. За это его потом сделали невъездным. А у него в Англии сын учился… Он долго не мог приехать. Лет шесть он был и в американских черных списках.

И все же — за что?

Я думаю за то, что Саша готов был рассказать о финансовых интересах… Вы не забывайте, Саша в Москве год в тюрьме отсидел ни за что — мне уже тогда стало понятно: не отстанут. К тому же мне сразу дали понять: это лично Путин (тогда, в 1998–1999 годах — директор ФСБ РФ. — NT)

Вы ожидаете, что справедливость когда-нибудь восторжествует?

Уже важно, что в открытых судебных слушаниях были рассмотрены доказательства и названы убийцы Саши. Срока давности по таким делам нет, не сегодня — так через 10 лет, но их арестуют и осудят. Я благодарна судье Оуэну — он назвал вещи своими именами.