Сегодня нет границы между гламурным чтением, проблемной литературой и социальной критикой.
Важно лишь — модная книга или нет.
Борис Дубин
социолог, культуролог, переводчик, руководитель отдела социально-политических исследований Аналитического центра Юрия Левады
О картине массового чтения можно было достаточно уверенно говорить в позднесоветские времена (казалось, так будет всегда, а система уже тогда разваливалась). В первой половине 1990-х система сильно переломилась, но даже в те годы можно было судить о преобладающих тенденциях — были сильные, заметные группы, которые их обозначали. Сегодня, мне кажется, ситуация серьезно изменилась. Сложилось несколько слоев распространения и, соответственно, разных типов книг и разных групп читателей, которые между собой почти не соприкасаются.
— Пистолет, кровь, девушка —
Где сегодняшний российский человек встречает книгу? Если он живет в крупном городе, то книга попадается ему в вокзальном киоске или на прилавках у входа в метро. Сотня-другая названий, все издания похожи друг на друга. Книга этого «этажа» очень хочет выглядеть завлекательной — бросаться зрителю в глаза. Соответственно, в элементах обложки — пистолет, кровь, девушка. Тиражи этих книг самые большие, какие только могут быть.
Это одно место, один слой литературы, один тип читателя. Такому читателю автор не нужен, ему и советчик не нужен, роль играет только бренд. Читатель выбирает такую книгу по внешнему виду, по принадлежности к серии, по типовой картинке, которую он легко узнает.
Другая площадка — супермаркет с книжным отделом или большой книжный магазин, обязательно модный. Идеальный образец — магазин «Москва» на Тверской. Здесь все устроено совершенно по-другому: книг уже несколько тысяч, и главное здесь не массовость, а модность. На первом плане книга, значимая для вполне определенных групп, которые задают моду. Такого не было в первой половине 1990-х годов, не было даже в позднесоветские времена. Тогда не было держателей литературной моды, были держатели литературного вкуса — журналы, литературная критика. Они не имели никакого соприкосновения с широким читательским спросом, а работали на настоящую литературу. Теперь же книга не красится под хорошую и настоящую: в любом книжном магазине можно увидеть шкаф, на котором так прямо и написано — «Гламурное чтение».
Важно быть гламурным, получить хорошую премию, которую знает читатель: «Букер», «Большая книга», «Национальный бестселлер» — что-нибудь в этом роде. Еще очень важна для магазинов нового типа фигура, которой также не было в постсоветские времена, — это глянцевые журналы, их обозреватель. Здесь важно не то, что на полке стоит Камю, важно, что это рекомендует журнал, который для данного покупателя авторитетен. Это серьезно: значит, сложились группы, которые считают свой вкус достаточно сильным для того, чтобы он обозначился в публичном поле, и, с другой стороны, они имеют средства, чтобы свои предпочтения оплатить.
И нет сегодня границы между гламурным чтением, проблемной литературой и социальной критикой. Граница проходит не здесь. Важно лишь — модная книга или нет. Немодная книга что делает? Она грузит. А если книга грузит — она не попадает в круг модного чтения. Ее последействие не должно быть слишком сильным, слишком длинным, слишком глубоким, слишком болезненным и так далее. Прочел — забыл. Это как сериал. Модус для существования модной литературы сейчас задает сериал. Не посмотрел вчера серию — неважно, потом соединишь. Появился другой тип зрителя и другой тип читателя: не полностью включенный, но и никогда не отключенный полностью.
— Ориентация на женщину —
Классика остается в чтении в связи с учебным процессом — для старших школьников, студентов. Еще она служит визитной карточкой для исчезающего слоя интеллигенции. Больших домашних библиотек становится все меньше: новые не собирают (массовые и гламурные книги — не для библиотеки). Старшее поколение меньше покупает книг, чаще стали брать у друзей — это главный канал приобретения книги. У городской молодежи другое решение — им проще пойти и купить в супермаркете, где не предложат ничего плохого, потому что знают, что покупателю нужно: «Это для вас, вы этого достойны». Классика перестает играть роль скрепы для разных культурных групп, она работает либо как остаточная величина, либо как пособие для школы или вуза.
И еще всем захотелось позитива. Литература становится — это тоже новое явление — все более женской, женски ориентированной. Те, кто постоянно смотрит сериалы, тоже это должны заметить. Происходит внутренняя ориентация на зрителя-женщину. Женские проблемы, женский взгляд на вещи, женский тип реакций.
Здесь важно понять, что мы живем не в новом обществе, не в новом социально-политическом и культурном порядке, а в развалинах, щелях и дырках старого. В этом смысле процессы рассыпания старого порядка, видимо, дошли до принципиальных (буквально — первичных) вещей, которые затрагивают самые глубокие обстоятельства и определения человека. Ценности, которые скрепляют людей как таковых, в традиционалистской советской, «жесткой» культуре были записаны за женщиной. И сейчас все чаще читают не просто детектив, а женский детектив, все чаще открывают не роман, а женский роман. Даже если автор мужчина, он скроется за женским псевдонимом. Сдвиг в сторону модного, читай — коммерческого, читай — женского.
— Гомосексуальный герой —
Раз стало происходить разделение женского и мужского, то начала обозначаться и сфера гомосексуального. Она не стала публичной, но уже проникает в публичное поле, вызывает публичные оценки. Уже нельзя сказать, что гомосексуальной проблемы в России нет. Ситуация перелома, распада, социальной неопределенности влияет и на гендерную идентификацию. Лучший специалист в нашей стране по этому вопросу Игорь Кон считает, что общественное сознание по проблеме гомосексуальности остается предельно непросвещенным, предельно нагруженным предрассудками, причем самыми старыми и агрессивными.
Пока не видно сдвига в толерантную, демократическую и либеральную сторону. Хотя в сравнении с советскими и даже перестроечными временами эта тема уже вошла в литературу, причем на разных уровнях. Мы можем встретить гомосексуального героя на самых разных литературных «этажах». Раньше это было достоянием поисковой словесности «для своих», авангардной прозы, непопулярной по определению. Сегодня это вполне может попасть и в популярную литературу, причем отнюдь не с негативной оценкой и не в страдательной функции.
Культура — это вообще область постоянных перемен, замен и подмен. Женское сейчас становится чрезвычайно важным. Процесс распада и неопределенности в российском обществе дошел до самого дна, до первичных определений: «кто ты» — мужчина или женщина.
С другой стороны, культура становится более развлекательной, более визуально ориентированной, ориентированной на моду, а это опять-таки образ женского, а не мужского.
С третьей стороны, при всем том, что общество остается агрессивным и тупым, толерантность начинает в него проникать. Эта терпимость, мягкость, неагрессивность в традиционалистской культуре связана опять-таки с женским обликом. Мне кажется, это не столько симптом реального перехода из мужского самоопределения в женское, сколько сдвиг семантических границ допустимого — в сторону того, что более визуально, толерантно, экспрессивно, переживательно. Эта область «недоопределенной сексуальности» стала более привлекательна, более художественно выразительна.
Материал подготовил
Олег Дусаев
Читаете ли вы художественную литературу? Если да, то какую литературу вы предпочитаете? (Москва, 2007 год, опрошено 1000 человек, %)
Российские боевики и детективы — 16
«Женский» детектив — 19
Классические зарубежные детективы — 13
Новые западные детективыбестселлеры — 7
Традиционная научная фантастика — 7
Фэнтези — 9
Мистика, ужасы, готика — 11
Классические историко-приключенческие романы — 18
Исторические романы о России — 18
Проза, романы-эпопеи советских лет — 5
Книги о ВОВ — 8
«Женская проза», любовные романы — 14
Русская советская классика — 14
Русская дореволюционная классика — 14
Зарубежная классика — 14
Современная отечественная проза — 9
Современная зарубежная проза — 6
Отечественная и переводная поэзия — 4
Другая художественная литература — 6
Не читаю художественную литературу — 5
Нет ответа — 25
Данные предоставлены Левада-Центром
