Единственная фотография, на которой запечатлена акция Павленского, напоминает кадр из голливудского блокбастера, Москва, 9 ноября 2015 года, фото: AFP PHOTO / NIGINA BEROEVA
Акция Павленского вызвала бурные споры в социальных сетях на тему «Искусство ли это?» Но есть ощущение, что люди, втянутые в эту бесконечную полемику, просто стараются уйти от разговора о том, что хотел сказать художник. Ведь если начнешь говорить о сути поступка Павленского, то это неизбежно приведет к дискуссии о гипертрофированной роли спецслужб в современной России, а там, глядишь, и к несанкционированному митингу. Гораздо безопаснее рассуждать о том, сколь прекрасно оформлена акция в эстетическом плане. Что чистая правда.
Социальная скульптура
Единственная доступная фотография, на которой зафиксирована акция, представляет собой в высшей степени эффектную композицию, похожую на плакат супербюджетного голливудского боевика — а ведь на монтаж «декораций» и постановку кадра были отведены считанные секунды. И теперь самая популярная в социальных медиа метафора — это «Врата адовы». Но ведь не в одной красоте дело. Например, при описании картины Ильи Репина «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года» можно ограничиться рассказом о страшном темном пространстве на заднем плане картины и живописном мастерстве, с которым изображены смятый ковер и халат царевича. Но как же тогда понять, почему Репина упрекали в грубой фальсификации истории, а саму картину, воспринятую как протестную акцию против царского режима, запретили к показу? И как понять, почему такая мощная общественная волна поднялась в его защиту?
Павленский решил: настали такие времена, что у художника остался один только материал — его собственное тело. Однако при этом он воспринимает себя во время перформанса как скульптуру
Желая поставить любого непонятного акциониста на место, обыватель любит ехидно спрашивать: «А умеет ли он рисовать?» После акции 2014 года «Свобода» в поддержку украинского Майдана примерно об этом спрашивал у Павленского следователь. Вопрос звучал так: «Вы, кстати, покажете какие-нибудь картины?» Ответ положительный: наш герой отучился в Санкт-Петербургской художественно-промышленной академии имени А.Л. Штиглица по специальности «художник-монументалист». Но счел для себя невозможным украшать конторы для проклятых бюрократов или расписывать дома олигархов. (В этом учебном заведении дают вполне пристойное образование, в том числе и по истории искусства. Тренированный глаз, например, легко обнаруживает переклички акции Павленского «Фиксация» на Красной площади со скульптурой Микеланджело Буонарроти «Скорчившийся мальчик».) Он решил: настали такие времена, что у художника остался один только материал — его собственное тело. Однако при этом он воспринимает себя во время перформанса как скульптуру. И здесь можно вспомнить великого немецкого художника, акциониста и утописта Йозефа Бойса, разрабатывавшего концепцию «социальной скульптуры», цель которой — изменить мир.
Место и время действия
Лубянская площадь уже значится на карте московского акционизма. 11 мая 1995 года во время акции «Чего не доделал Давид» Александр Бренер с места, где находился сваленный народными массами в августе 1991-го памятник «Железному Феликсу», пытался перекричать поток машин: «Здравствуйте, я ваш новый коммерческий директор. Все в порядке! Продолжайте спокойно работать!» Однако единственной опасностью, которой подвергал себя самый яростный перформансист 1990-х, было пересечение плотного транспортного потока. И нарушал он в тот момент только правила дорожного движения. Нужно напомнить, что времена были еще вполне вегетарианские, даже после самых радикальных акций милиция, услышав слово «перформанс», чаще всего отпускала героев восвояси.
Сегодня Петр Павленский, выходя на Лубянку, отдает себе отчет, что ему грозит реальная опасность. Тем не менее своей личности, в отличие от Pussy Riot и группы «Война», не скрывает, убегать и уходить в подполье не собирается.
В 1990-х острота политических акций смазывалась тем, что вместо объяснения своих позиций художники предпочитали какие-то не очень ясные поэтические высказывания. Акции группы «Война» сопровождались мутными философскими рассуждениями Алексея Плуцера-Сарно. Все это позволяло массмедиа обойти любую острую тему и уйти в рассуждения о провокации ради провокации.
Выходя в современных условиях на политическое поле, Петр Павленский, напротив, изъясняется предельно четко и корректно, без какого-либо высокомерия и зауми. Поясняя смысл своей последней акции, он прямо говорит о терроре, с помощью которого ФСБ удерживает власть. И выступает с лозунгом, который можно с полным правом причислить к жемчужинам политической риторики: «Страх превращает свободных людей в слипшуюся массу разрозненных тел».
Жанр, в котором работает Петр Павленский, можно определить как медийный перформанс в публичном пространстве. Каждая акция сопровождается лапидарным манифестом, который идеально попадает в формат короткого информационного сообщения. Кроме того, ей сопутствует яркое и запоминающееся изображение. В этом смысле Павленский — истинный перфекционист: уже сидя за решеткой перед началом суда, он с волнением в голосе спрашивал у Надежды Толоконниковой, хорошо ли получились фотографии с акции.
Конец карнавала
Деятельность акционистов 1990-х и их продолжателей в XXI веке принято интерпретировать с помощью ссылок на идеи Михаила Бахтина о смеховой культуре. Но карнавал — дело не очень серьезное, он способен снизить пафос любого политического жеста художника. Петр Павленский тщательно избегает какой-либо карнавальности — даже когда превращает полицейских, которые идут его арестовывать, в прямых участников действа. Ему вообще присущи неоспоримая искренность и чувство собственного достоинства. Допрашивающих его следователей и врачей психбольниц он терпеливо просвещает рассказами о сущности искусства перформанса.
Суд выбрал привычный путь, предъявив обвинения в вандализме «по мотивам политической или идеологической ненависти». Хотя своего отношения к «социальной группе работников ФСБ» художник Петр Павленский никогда и не скрывал
Такую «педагогическую» практику продолжила и адвокат художника: вместо привычных ссылок на параграфы УК она с самым серьезным видом предложила суду прослушать краткий курс истории акционизма, после чего один из омоновцев тихо сказал своему товарищу: «Я даже заслушался». Сам Петр Павленский поставил суд перед сложным диалектическим выбором, предложив судить его или за художественный жест, или — за терроризм, в котором обвинили Александра Кольченко на основании того, что он поджег двери симферопольского офиса «Единой России». Суд выбрал привычный путь, предъявив обвинения в вандализме «по мотивам политической или идеологической ненависти». Хотя своего отношения к «социальной группе работников ФСБ» художник Петр Павленский никогда и не скрывал.
Андрей Ковалев, арт-критик — доцент факультета искусств МГУ имени М. Ломоносова, кандидат искусствоведения, лауреат премии «Инновация», автор книги «Российский акционизм 1990–2000».
ПЕРСПЕКТИВЫ УГОЛОВНОГО ДЕЛА
Ольга Чавдар, адвокат Павленского:
Петр просит переквалифицировать статью УК: если он борется с терроризмом ФСБ, то пусть его обвинят в том же по отношению к ФСБ. Исключать того, что Павленского привлекут к уголовной ответственности, нельзя. Мы будем доказывать, что это — художественная акция. Сложившаяся ситуация устраивает Петра, поскольку сотрудники правоохранительных органов были вовлечены во все это действие. Шоу продолжается! У меня роль защитника в этом сценарии, у них наступательная позиция, «маски-шоу». У нас получается шикарное театральное действие.
Марат Гельман, галерист
Когда Pussy Riot провели свою акцию, следующий шаг был за властью, которая решала, устраивать показательный процесс или нет. В этот раз Павленский не дал возможности властям сделать ход — он сразу же потребовал либо полного оправдания, либо осуждения по статье за терроризм. Любая попытка наказать его будет выглядеть так, как будто власть действует по его сценарию. Вопрос переходит в другую плоскость — будет ли Павленский наказан так же, как Сенцов, или наоборот, оба будут освобождены. В деле Сенцова было точно такое же правонарушение — символические обстоятельства даже менее очевидны, чем у Павленского. Власти придется оправдываться перед всем миром, который наблюдает за делом Сенцова, почему там применена статья о терроризме, а здесь — нет.
Справка
Из хулиганов в террористы
В ходе суда по мере пресечения Петр Павленский потребовал изменить статью обвинения с вандализма на терроризм. «Поджог двери — причина, что осудили так называемых крымских террористов, АБТО*.
Это все ФСБ фабриковала эти дела», — заявил художник. Если дело «крымских террористов» (режиссер Олег Сенцов, активист Александр Кольченко и другие) — на слуху, то о деле АБТО* публике известно меньше. С кем солидаризировался акционист — рассказывает The New Times
Автономная боевая террористическая организация (АБТО*), по версии следствия, появилась в начале марта 2009-го. Ее предполагаемый лидер — студент РХТУ им. Менделеева Иван Асташин разочаровался в уличной политике и хотел пойти по стопам леворадикальных и неонацистских групп. В организацию, как гласит дело, входили Богдан Голонков, Александр Бокарев, Максим Иванов, Кирилл Красавчиков, Григорий Лебедев, Андрей Мархай, Ксения Поважная, Ярослав Рудный и Игорь Зайцев. На момент задержания им было от 16 до 22 лет.
Первую акцию АБТО* совершила 20 декабря 2009 года, в день сотрудника органов госбезопасности. Поважная, Лебедев, Иванов, Мархай и Асташин пришли к зданию ФСБ Юго-Западного округа, разбили окно и метнули внутрь «коктейли Молотова».
Красавчиков, Голонков, Бокарев и Рудный в акциях с Асташиным не участвовали. Они сосредоточились на борьбе с полицейскими и мигрантами: поджигали ОВД и ларьки. На одном из таких поджогов попались Красавчиков и Голонков. Акцию расценили как умышленную порчу имущества, затем как хулиганство, а после как терроризм. Дело поднималось из ОВД в окружной отдел СК, а затем в ГСУ СК по Москве.
Асташин в это время готовил дома маломощную взрывчатку — аммонал. Он испытал ее на Lexus в Солнцево. Машина лишилась бампера. Студента нашли и поместили под подписку о невыезде. Когда он нарушил условия подписки, его арестовали. Фигурантом «дела АБТО*» Асташин стал позднее. То, что он не знал поджигателей ларьков и ОВД, следователей не смутило. В деле он проходит как лидер организации.
Зайцев не принимал участия в акциях и обвинялся лишь в хранении изготовленной Асташиным взрывчатки. Он полностью поддержал версию следствия о том, что раскрыта опасная террористическая организация.
Адвокаты говорили, что ст. 205 УК («террористический акт») появилась в обвинении лишь из-за желания следователей сделать карьеру на громком деле, а сама АБТО* существовала только на бумаге, однако убедить суд им не удалось.
Асташин получил 13 лет, Красавчиков — 12 лет, Бокарев — 11 и Голонков — 9,5. Поважную приговорили к 8 годам колонии, Мархая к 10 годам. Лебедев и Рудный получили по 6 лет. Зайцев получил 3 года условно. Позднее сроки уменьшились на кассации. Лебедев и Поважная к моменту публикации материала вышли на свободу.
Подготовил Павел Никулин
* Автономная боевая террористическая организация — запрещена в России.
