Джереми Корбин выступает с программной речью на партийной конференции лейбористов в Брайтоне, 29 сентября 2015 года
Его избранию пытались помешать Тони Блэр, Гордон Браун и другие партийные авторитеты, тем не менее на сентябрьских внутрипартийных выборах Корбин получил почти 60% голосов, тогда как его ближайший конкурент Энди Бернем набрал лишь 19%.
На колени?
«Посмотрите на него: такие люди не сдаются, ему 66 лет, и он не станет менять свое кредо», — говорит 53-летняя домохозяйка Элисон. Ирвин, 35-летний адвокат, придерживается диаметрально противоположной точки зрения: «Некоторых ошибки юности преследуют всю жизнь… Но сейчас он стал частью системы и будет играть по ее правилам».
Спор, собственно, идет о том, встанет ли Джереми Корбин на колени перед королевой? Вопрос этот волнует сейчас в Британии многих. Лидер «верной оппозиции Ее Величества» (Her Majesty’s Loyal Opposition), как принято называть вторую по величине партию в Палате общин (в отличие от первой, образующей «правительство Ее Величества». — NT), по традиции должен войти в состав королевского Тайного совета, что дает ему (или ей) определенные привилегии, в том числе допуск к государственным секретам. По неписаным, но неукоснительно соблюдавшимся на протяжении веков правилам, новый член совета должен преклонить колени перед монархом во время церемонии посвящения. И вдобавок принести присягу, торжественно поклявшись «быть истинным и верным слугой Ее Королевского Величества».
Но Джереми Корбин — ярый республиканец, активный сторонник ликвидации монархии в стране. Именно по этой причине, уже став лидером оппозиции, он отказался петь британский государственный гимн — в нем содержатся слова: «Боже, храни королеву!», — за что немедленно был обвинен в отсутствии патриотизма. Корбин вынужден был оправдываться — дескать, родину люблю, но не монархию — и пообещал впредь на официальных мероприятиях гимн все же петь. Но встать перед королевой на колени и поклясться в верности — это куда более радикальный шаг навстречу истеблишменту и традиции. Шаг, который многие сторонники нового лидера лейбористов неизбежно сочтут предательством, изменой принципам.
Впрочем, сам Корбин говорит, что пока еще не решил, нужно ли ему вообще членство в Тайном совете? Как говорится, «Тихо, граждане! Чапай думать будет».
Вопрос доверия
Тем временем газеты цитируют анонимные источники в спецслужбах: якобы доступ Корбина к гостайне, даже если тот и станет членом Тайного совета, будет сильно ограничен, ибо доверять секреты человеку, собирающемуся в одностороннем порядке разоружить Британию, легкомысленно. Ведь Корбин уже заявил, что Британии следует отказаться от ассигнований £100 млрд на ядерное перевооружение страны, в частности на модернизацию ракет морского базирования Trident. Залог безопасности страны, убежден он, в умении разруливать региональные конфликты. И вообще, если он станет премьер-министром, то ни при каких обстоятельствах не нажмет «красную кнопку».
В ответ консерваторы выложили в интернете ролик под лозунгом: «Лейбористы — угроза национальной безопасности».
Вообще-то Джереми Корбин — далеко не первый британский политик, засомневавшийся в неизбежности применения ядерного оружия даже в случае нападения на Британию. После окончания Холодной войны стало известно, что этим вопросом тайно мучился бывший министр обороны Денис Хили и в конце концов решил для себя: даже если Британия будет уничтожена в результате внезапного советского ракетного нападения, ответного ядерного удара наносить не нужно. Какой в этом смысл: взять и убить в отместку 20 млн русских, большинство из которых — мирные жители? Такой позиции, кстати, в британском руководстве придерживался не один Хили, но об этом нельзя было говорить вслух. «Надо было заставлять людей думать, что ты ее (атомную бомбу) применишь, даже если на самом деле не собирался этого делать», — сказал лорд Хили в интервью Би-би-си много лет спустя после ухода из политики.
Но Корбин отличается от Хили тем, что делает подобные заявления не после, а до своего потенциального прихода к власти, — такого Британия еще не знала. Сегодня, когда мир оказался на пороге новой «холодной войны», заранее ставить потенциальных агрессоров в известность, что их нападение на страну может остаться безнаказанным? «Это полностью сводит на нет сам фактор сдерживания», — говорят критики Корбина. Перспектива появления такого политика в кресле премьер-министра — пусть пока сугубо теоретическая — вызывает панику среди военного истеблишмента. Некий генерал на условиях анонимности объявил журналистам: если вдруг Корбин станет премьером, армия может восстать. Не все, правда, ему поверили: трудно вообразить военный переворот в старейшей демократии в мире.
Бунт как кредо
Джереми Корбин — младший из четырех сыновей в более чем благополучной семье, которой принадлежала целая усадьба в сельском Шропшире. Его отец, Дэвид Корбин, был высокооплачиваемым инженером-электриком, а мать Наоми пробовала свои силы в науке, но потом предпочла работать учительницей математики. Но оба придерживались левых взглядов, даже познакомились друг с другом на заседании комитета в поддержку антифранкистских сил в Испании. Мировоззрение родителей было привито детям, что особенно ярко отразилось именно в Джереми. В отличие от своих братьев, он не блистал в школе (по российским понятиям был полный троечник, директор провожал его словами: «Из тебя ничего никогда не выйдет»). Затем пробовал учиться в политехникуме, но бросил учебу, не получив диплома, после чего подался в профсоюзные работники. И — попал в десятку. Уже в 24 года Джереми — профессиональный политик, с помощью профсоюзов избирается депутатом одного из районных муниципальных советов в Лондоне. Его конек — организация митингов протеста, демонстраций, забастовок и так далее. Став в 1983 году депутатом Палаты общин от Лейбористской партии, Корбин примыкает к группе «Социалистическая кампания», что на самом левом фланге. Чаще всех, сотни раз, он бунтовал против партийной линии, оставаясь при этом в руководящих органах нескольких левых организаций и коалиций. Кстати, он до сих пор остается колумнистом коммунистической газеты Morning Star, которую как-то назвал «чрезвычайно ценным для нас изданием, нашим единственным голосом среди ежедневных газет». А еще Корбин называет себя демократическим социалистом (но не социал-демократом), то есть он — сторонник вполне марксистской идеи национализации средств производства, банков, финансовой системы, хотя и без диктатуры пролетариата.
Успех Корбина тем поразительней, что быть политиком в традиционном смысле у него пока явно не получается. Он еле-еле справился с речью на партийной конференции, создалось впечатление, что он впервые видел этот текст. Выяснилось, кстати, что основой речи стала статья, написанная много лет назад еще одним «леваком», который предлагал ее до Корбина пяти предыдущим лейбористским лидерам, но все они отвергли тот текст: это была программа не прихода к власти через выборы, а банальная риторика, призыв к обсуждению левых идей — ради них самих.
Но речь все равно встретили бурными аплодисментами. Собравшиеся явно получали огромное удовольствие. Радостно и в унисон бились тысячи сердец: Корбин — их кумир, и неважно, умеет он «толкать речи» или нет. И даже — знает ли он, как работать в парламенте. И даже — будет ли он когда-нибудь премьер-министром — да, даже это не имеет особого значения, хотя большинство догадывается в глубине души, что он не будет им никогда. Неважно…
Оказалось, что и внутри партии, и за ее пределами десятилетиями копилось раздражение «новым лейборизмом» Блэра-Брауна. Сотни тысяч людей, по темпераменту и убеждениям считавшие себя противниками буржуазного статус-кво, скрепя сердце мирились с превращением партии в центристскую. И вот теперь появилась возможность вернуться к корням — надо срочно за нее хвататься! За последние несколько месяцев число членов Лейбористской партии резко выросло — со 194 тыс. до нынешних 330 тыс. Притом что среди лейбористов-депутатов парламента Корбина поддерживает лишь 10 %.
Ходы назад?
Кадровые решения Корбина уже успели вызвать скандал: теневым канцлером казначейства (министром финансов) он назначил Джона Макдонелла, еще одного политика с репутацией оголтелого левака, прославившегося обещанием «уничтожить капитализм». А вот практические предложения удивили своей умеренностью. Национализация — да, но пока только железных дорог (это понравится и многим представителям среднего класса — в Британии с этим видом транспорта неблагополучно, он и чрезвычайно дорог, и не очень надежен). В остальном — чисто кейнсианские меры: организация дополнительных государственных инвестиций для оживления экономики, программа усиленного строительства жилья, поддержка работающих внештатно и так далее.
Да и в политической области Корбин тоже постарался отыграть назад: сказал, что, вопреки слухам, не одобряет политику Путина, хотя и не отказался от своих слов, что Россию на Украине «спровоцировали». Разъяснил, что контактировал и с ХАМАС, и с Ирландской республиканской армией (ИРА) исключительно ради поддержания диалога, без которого не достичь мира. Иными словами, Корбин явно стал прислушиваться к специалистам по пиару, предупреждавших, что его радикализм отпугнет очень многих в Британии.
Угроза для демократии
Что это — начало эволюции, превращения вчерашнего радикала и ниспровергателя основ в ответственного политика? Не все готовы поверить в то, что леопард способен изменить свой окрас, тем более в 66 лет. И в этой связи многих волнует вопрос: что ждет саму Лейбористскую партию? Перспектива радикализации (и маргинализации) ее рядов не особенно радует даже ее соперников — консерваторов: если мы надолго останемся без реальной оппозиции, говорят они, то пострадает в итоге британская демократия. Как пояснил в разговоре с автором этих строк на условиях анонимности один депутат-консерватор, в «Единую Россию» тори вряд ли успеют превратиться, но «могут стать излишне самоуверенными, утратить способность критически оценивать свою деятельность»: и центристу Кэмерону, и его возможным преемникам придется считаться лишь с правым флангом своей собственной партии, заключая с ними небезопасные компромиссы. В результате уже и консерваторов могут ждать годы стагнации. «Живыми партии остаются только в конкурентной борьбе», — подытожил собеседник журнала. И с этим, пожалуй, не поспоришь.
Джереми Корбин с женой, мексиканкой Лаурой Альварес, Лондон, 27 августа 2015 года
ДОСЬЕ
Джереми Корбин женат третьим браком, у него трое детей, но все — от второй жены, чилийки Клаудии Бракчита, племянницы Оскара Сото Гузмана — личного врача и друга Сальвадора Альенде. Первой спутницей жизни была Джейн Чэпмэн, коллега по муниципальному совету лондонского района Харингей (сейчас она профессор Линкольнского университета). Со второй женой Корбин рассорился на идеологической почве — он ненавидит так называемые грамматические школы, отбирающие особо одаренных детей и дающие им бесплатное образование высокого уровня, а Клаудиа настаивала, чтобы их сын Бен пошел именно в такую школу. Нынешняя жена лидера лейбористов, мексиканка Лаура Альварес, на 20 лет моложе мужа, они сочетались браком в 2013 году. Учитывая такую биографию, не стоит удивляться тому, что Корбин свободно говорит по-испански. Он вегетарианец, у него нет машины, он ездит на велосипеде. Увлекается крикетом и футболом, болеет за клуб «Арсенал», алкоголь, по его собственному признанию, употребляет редко и «очень, очень мало».
Фото: Toby Melville/Reuters, © TOLGA AKMEN/LONDON NEWS PICTURES VIA ZUMA WIRE
