В донецких газетах о политике пишут мало, Донецк, Украина, 30 августа 2015 года
С бывшим спикером парламента самопровозглашенной Донецкой народной республики Андреем Пургиным мы встречаемся в самом центре Донецка. Его здоровенный белый джип Hyundai тормозит у ресторана RBG Bar & Grill, расположенного на первом этаже престижного отеля Radisson-Park Inn. Здесь останавливаются представители международных миссий и обедает политическая элита — стандартный номер стоит более двух с половиной тысяч гривен в сутки, это средняя месячная зарплата в городе. Плотный, рыжебородый Пургин одет в рыжую футболку с оскалившимся медведем на груди и скромные джинсы. Заказывает двойной эспрессо, извиняется, что несколько раз переносил встречу: «Мне нужно было все-таки хоть немного прийти в себя».
Еще 4 сентября один из основателей ДНР Андрей Пургин был фактически вторым человеком в республике, но в тот же день люди из министерства госбезопасности на границе с Ростовской областью задержали политика, возвращавшегося в Донецк после деловых переговоров, и поместили под арест. И хотя в официальной формулировке утверждается, что просто взяли под охрану, чтобы уберечь от украинских диверсантов, никто это всерьез не воспринимает. «Мне не объяснили причин задержания и до сих пор не предъявили обвинений, по сути это был беспредел», — разводит руками Пургин. Вместе с ним задержали его жену Елену и сына давнего соратника Пургина, Алексея Александрова-младшего. Пургин неохотно вдается в подробности, говорит лишь, что физического насилия ни к нему, ни к его спутникам не применяли. Вечером 4 сентября парламент проголосовал за отставку Пургина, а Александров-старший был отстранен от должности руководителя аппарата парламента. Во время голосования здание бывшего облсовета, где проходят заседания Народного совета ДНР, окружили силовики. На всякий случай.
На следующий день в центре Донецка собрался стихийный митинг в поддержку арестованного, но силы МГБ довольно оперативно разогнали несколько десятков сторонников Пургина. Многих задержали.
За решеткой оказались около сорока человек, в том числе и непосредственные помощники опального политика. «Обыски в квартирах моих друзей, выбитые двери, изъятая компьютерная техника, за что все это? — Пургин говорит тихо, слегка в нос. — Мы пытались построить что-то новое, а вернулись к тем методам, которые были при той власти: силовые разгоны, увольнения. Выстраивается старая вертикаль, какой она была при Януковиче, и представители старой элиты вновь заполняют кабинеты».
Авторитетом не пользовался
«Нас эти перестановки не волнуют, нам интересно другое: когда мир будет и война кончится», — говорит Наталья, хозяйка небольшого бутика, расположенного в пятистах метрах от здания правительства. «Мы не против украинцев, там такие же люди живут, как и мы. Просто правительство у них фашистское, может, если бы его не было, мы и вернуться могли бы», — грустно усмехается она. Посетителей нет, товар лежит на полках с прошлого года, покупать его некому и не на что. Так что «бархатный переворот», как окрестили отставку Пургина в российских СМИ, Наталью совсем не интересует.
Подавляющее большинство горожан, опрошенных корреспондентом NT, думает так же. Все они говорят примерно одно и то же: «от политики устали», «мы украинцам не враги», «ждем только мира». Впрочем, киевское правительство называют хунтой, бойцов добровольческих батальонов — фашистами. На майский референдум в 2014-м не ходили, но поддерживают: «Иначе приехали бы «правосеки»* * Сторонники запрещенного в России «Правого сектора». сюда, что нам еще оставалось делать?»
Неподалеку от бутика невысокий мужчина лет пятидесяти устало макает потрепанную кисточку в бочонок с терракотовой краской и размазывает красно-коричневую жижу по облицованному плиткой парапету подземного перехода. «Мой дом — прямо напротив аэропорта, вот я вас спрашиваю, что это за война, когда ДНР ставит орудие прямо под окнами, стреляет и сматывается, а ответка к нам летит?» Николай работает охранником в переходе, а красит — потому что «начальство приказало, а мы люди маленькие». Из-под грязно-синей рубашки через ворот торчит нитка простенького крестика. Он стирает рукой со лба пот и признается, что на митинг за отстраненного спикера не пошел бы: «А с чего мне этот ваш Пургин нравиться должен, что он — девица на выданье?»
«Андрей Евгеньевич (Пургин. — NT) никогда авторитетом не пользовался. Ни у бизнеса, ни у народа, ни у бойцов», — объясняет Михаил Дамирчян, более года прослуживший в ополчении, но в мае этого года уволившийся в запас: устал. «Я начинал еще со Славянска, стояли на блокпосту, у нас и оружия почти никакого не было, а с зимы во внутренних войсках, боевой офицер, дослужился до лейтенанта. Могу сказать, что для ребят авторитетом был Захарченко или, допустим, Безлер, которого тоже устранили, но точно не Пургин». Выйдя в запас, Михаил возглавил донецкий филиал российской общественной организации «Наследники победы». Крохотный офис на две комнаты расположен неподалеку от городской администрации. В прихожей кто-то из коллег многозначительно интересуется: «Ну как дела?» — «Три четыреста», — улыбается Дамирчян. Утром жена родила девочку. Как назвать, еще не решили. Скромный кабинет украшают российский флаг и портрет Путина. Поглаживая черную коротко стриженую бороду, Михаил соглашается, что без оставшейся за линией соприкосновения промышленной инфраструктуры регион не выживет, но к разговорам о возвращении республики в украинское правовое поле относится скептически: «Ребята на передовой не поймут».
Пургин считается одним из самых последовательных сторонников полной независимости ДНР, а сменивший его на посту главы парламента Денис Пушилин возглавляет представительство республики на минских переговорах и известен компромиссной риторикой. Но выходить на митинг в поддержку экс-спикера Михаил ни за что не стал бы: «Он — деструктивный элемент и дутая фигура, по сути, он тут никогда и ничего не решал».
С такой оценкой готов согласиться и бывший донецкий предприниматель Энрике Менендес, еще в начале войны ставший одним из создателей общественного волонтерского движения «Ответственные граждане», а впоследствии оказавшийся, с подачи российских и украинских СМИ, в числе главных публичных экспертов по гуманитарной и политической ситуации в зоне конфликта: «В ДНР власть — это Захарченко, и значимость любого политика зависит исключительно от степени близости к нему. Да, Пургин был близок к первому лицу в прошлом августе. Но уже в январе через него невозможно было решить ни одного важного вопроса», — утверждает он.
«Когда волонтеров одной из общественных донецких организаций задержали, пришлось обратиться к Пургину за помощью, — рассказывает руководитель еще одного социального проекта, лично знакомый с политиком, но попросивший не называть имен. — Однако он был не в силах что-то сделать. В итоге пришлось воспользоваться другим каналом. Пургин никогда не был политиком, который мог решить реальные проблемы».
Менендес соглашается: парламент в республике играет лишь декоративную роль, в то время как основные рычаги остаются в руках исполнительной власти.
Даже если война кончится, руины останутся надолго, Донецк, Украина, 7 августа 2015 года
Старое русло
Арест Пургина Менендес называет «обычным делом». Там, в «подвале» (в МГБ. — NT), говорит он, уже многие побывали: «Тут это что-то вроде последнего китайского предупреждения. Если человек ведет себя слишком независимо, то арест — удобный способ давления. Посидит немного и вернется в русло генеральной линии». Начиная с зимы 2014 года, центральная власть ДНР занялась планомерной чисткой, а то и просто устранением неподконтрольных полевых командиров. Как только военное и политическое руководство республики оказалось в одних руках, непризнанное государство взяло курс на формирование властной вертикали по российскому образцу. И естественно, что радикальные и относительно независимые фигуры, вроде Пургина или «народного губернатора» Павла Губарева, чью партию, в отличие от сторонников бывшего спикера, в октябре вовсе не допустили до выборов, стали лишними.
«Система власти в ДНР достаточно быстро эволюционирует, тут происходит то, что не желают видеть в Киеве, — госстроительство. На смену революционным комиссарам приходят старые специалисты, и среднее звено чиновничества в значительной степени формируется из вернувшихся функционеров, служивших в тех же департаментах еще при Януковиче», — говорит Менендес. Его слова подтверждает первый министр здравоохранения ДНР Андрей Пруцких. Ко второй половине июля 2014 года подавляющее большинство сотрудников, до этого занимавших посты в областной администрации, сбежало из региона. Новоявленные министры ДНР остались практически без управленческого аппарата. «На местах были только главврачи больниц и я с заместителем, все среднее звено чиновников, которые находились между главврачами и министром, исчезло. К концу августа нам удалось укомплектовать ведомства новыми людьми, благодаря чему мы избежали анархии и удержали управление, но уже в ноябре-декабре почти все люди, которых революция вынесла наверх, покинули руководство. Им на смену вернулись бежавшие еще в июле аппаратчики, с этого момента и начался разворот в старое русло», — объясняет механизмы донецкого термидора бывший министр.
Гражданский фронт
18 августа, почти за месяц до ареста и отставки, Андрей Пургин объявил о формировании Народного фронта, по образцу российского ОНФ. Организация должна была бы объединить активистов в борьбе с вырождением республиканских органов власти. «Нам нужны антикоррупционные бюро, интеллектуальные клубы, которые будут вырабатывать повестку. Слишком быстро люди, еще вчера свергавшие власть, сами становятся чиновниками, тот, кто убил дракона, сам становится драконом, как в притче», — говорил он тогда. Пургин подчеркивает, что «фронт» задумывался как неполитический проект: «Я не собирался никого свергать, смысл был в том, чтобы создать горизонтальные структуры, которые будут задавать направление». Теперь бывший спикер нашел другое, менее вызывающее название: «Гражданское общество». Но суть от этого почти не меняется: в планах Пургина выработка идеологии, формирование сетевой общественной организации, в общем все то, от чего донецкие власти хотели бы Пургина отстранить.
По мнению Энрике Менендеса, проекты Пургина, скорее всего, неосуществимы. «Как и в России, тут есть свои «башни», — говорит он. — Центральное руководство ориентируется на условного Суркова, то есть администрацию президента РФ, силовики — на ястребов, связанных с российским Министерством обороны. Но есть еще две группировки — это второй эшелон политиков, ориентированных на старые элиты в лице или бизнесменов, которых принято относить к «Семье» Януковича, или на тех, кого связывают с именем олигарха Ахметова. По мере того, как с поля удаляются радикальные фигуры, вроде Пургина, предпочитающие агрессивную и воинственную риторику, освобождается место для людей, которые могут оказаться компромиссными и для Москвы, и для Киева». Фамилии этих политиков ничего не скажут российскому читателю. Но уже в октябре часть из них может пройти через сито муниципальных выборов и обрести пристойный политический статус.
Фото: AFP PHOTO/ALEKSEY FILIPPOV, REUTERS/Alexander Ermochenko
