Его биографии хватило бы на пару приключенческих фильмов. Венгерский еврей, в юности не знавший ни слова по-английски, к сорока годам стал известным английским прозаиком и публицистом, к семидесяти — кавалером Ордена Британской империи и кандидатом на Нобелевскую премию по литературе. В молодости он защищал республиканцев в Испании (был пойман франкистами, обвинен в шпионаже, приговорен к смерти, чудом спасся). Затем вступил во французский Иностранный легион, откуда дезертировал, чтобы попасть в Англию. Участвовал в сионистском движении и был членом кибуца в Палестине. Совершил полет к Северному полюсу на дирижабле «Граф Цеппелин». В начале Второй мировой войны сразу записался добровольцем в британскую армию и одновременно вел пропагандистские антинацистские программы на Би-Би-Си. А еще Кёстлер, как и многие коллеги-журналисты в 1930-е годы, подхватил «детскую болезнь левизны» — даже вступил в компартию и целый год прожил в СССР. Но после «московских процессов» принципиально вышел из партии, жестоко разочаровавшись в левых идеях.
Критики считают, что одним из прототипов главного героя «Слепящей тьмы» был Николай Бухарин
Большой Террор
Результатом этого разочарования стал знаменитый роман «Тьма в полдень» (Darkness at Noon), написанный Кёстлером в 1941 году и опубликованный в СССР почти полвека спустя, в пору горбачевской перестройки; перевод — под названием «Слепящая тьма» — был сделан Андреем Кистяковским, известным правозащитником. Главный герой, крупный функционер большевистской партии Николай Рубашов, арестованный в эпоху Большого Террора, обвиняется в том, чего никогда не совершал. Следователи требуют признаться и покаяться. Оказавшись в камере, Рубашов анализирует свое прошлое, судит сам себя и уже не сопротивляется давлению. Хотя образ героя и собирательный, считается, что одним из прототипов послужил Николай Бухарин.
Автор «глубоко пережил все, о чем пишет, а оттого способен придать написанному эстетическую значимость», — писал об этом романе Джордж Оруэлл. Среди писателей Кёстлер оказался первым, кто попытался ответить на вопрос, мучивший западную интеллигенцию в 1930-е годы. Многие внимательно следили за «показательными процессами» и думали: «Если они невиновны, почему же признаются во всех этих чудовищных грехах?» Одни действительно были сломлены пытками, другие опасались за судьбу близких, которые оставались в заложниках. Но некоторые — в том числе и герой «Слепящей тьмы» — оговаривали себя, будучи в здравом уме и трезвой памяти. Партийные начетчики, большевики до мозга костей, готовые поставить интересы ВКП (б) выше личных, они убедили себя, что для пользы дела необходимо лгать — дабы остальные, поверив в гнусный заговор против любимой власти, еще теснее сплотили ряды. По Кёстлеру, следователи-циники, вроде антигероев его романа Глеткина и Иванова, использовали чужой фанатизм ради укрепления диктаторского режима в СССР.
Артур Кёстлер со своей собакой, 1949 год
Призраки грядущего
За свою жизнь Кёстлер выпустил немало книг — сборники эссе о литературе и политических статей, историческое исследование о хазарской империи, роман «Гладиаторы» о восстании Спартака, роман «Воры в ночи» о первых киббуцах в Палестине и пр. Помимо «Слепящей тьмы», любопытен роман «Век вожделения» (The Age of Longing): книга выходила по-русски дважды, причем второй раз под названием «Призрак грядущего». Этот вариант, далекий от оригинального заглавия книги, тем не менее соответствует сюжету. Написанная в самом конце 40-х годов книга в чем-то продолжает тему, начатую «Слепящей тьмой», — с той разницей, что речь теперь идет о недалеком будущем: время действия отнесено в начало 1950-х, местом действия стал Париж.
Один из главных персонажей — русский коммунист Федор Никитин. Его официальная должность — атташе по культуре Свободного Содружества (переименованный Советский Союз) — лишь прикрывает его тайную миссию как сотрудника МГБ: герой должен составлять «расстрельные списки» французских интеллектуалов, готовясь ко дню «Икс», когда его страна оккупирует Францию.
Никитин — человек из той же породы, что Рубашов. Как и главный персонаж «Слепящей тьмы», предавший женщину, которая его любила, Никитин готов откреститься от возлюбленной — ведь она не пожелала осудить репрессированного отца и сама стала преступницей. Внук простого сапожника, сын одного из двадцати шести расстрелянных бакинских комиссаров, герой ни на секунду не сомневается в величии идеи, во имя торжества которой погиб когда-то его отец и в скором времени будут уничтожены еще сотни и тысячи несогласных с ней. По сюжету романа, многие из тех, с кем Никитин общается в Париже, догадываются, чем он занимается, но они так слабы и безвольны, что не могут противостоять его витальности. Недаром американка Хайди, приехавшая в Париж вместе с отцом, вскоре влюбляется в Федора. Для нее он отличается от знакомых парижских интеллектуалов — всех этих нежных тепличных растений, чей смысл жизни неясен. «У него есть вера, подумала она, сгорая от зависти, ему есть во что верить. Это и делало его таким замечательным и совершенно не похожим на людей, которых ей обычно доводилось встречать».
Памятник писателю, установленный на его родине, в Будапеште
Готовность к капитуляции
Подобный образ мыслей чрезвычайно пугал самого Кёстлера, писавшего свой роман-предупреждение после Второй мировой войны, когда в Европе демократическая идея ослабла, а симпатии к коммунистам были чрезвычайно высоки. «Вы — измывающаяся над неграми полуцивилизованная нация, которой управляют банкиры и гангстеры, тогда как ваши оппоненты покончили с капитализмом, и в их головах есть хоть какие-то идеи», — бросает француз американке. Другой персонаж, высокопоставленный французский чиновник, не без горечи объясняет представительнице Нового Света: «Умереть просто и спокойно может лишь тот, кто знает, за что умирает. Но именно этого никто из нас не знает! О, если бы вместо консервированных персиков и противотанковых орудий вы смогли подбросить нам какое-нибудь новое откровение…».
Романисту вовсе не казалась абсурдной мысль о том, что французы, пережившие немецкую оккупацию, не станут сопротивляться оккупации советской. Недаром в книге мадам Понтье, супруга профессора-ренегата, произносит: «Если бы пришлось выбирать, я бы лучше сотню раз сплясала под балалайку, чем один раз — под скрежет музыкального автомата». Это перекликается с известным высказыванием Жан-Поля Сартра: «Если мне придется выбирать между де Голлем и коммунистами, я выберу коммунистов».
Роман «Век вожделения» слабее «Слепящей тьмы», он более публицистичен и схематичен: боясь, что его предсказание вот-вот сбудется, автор торопился и не слишком тщательно прорисовывал образы героев. И все-таки книга тревожит даже сегодня. Читая роман, вспоминаешь и аксеновский «Остров Крым» (1981), и гладилинскую «Французскую ССР» (написанная в 1985 году, она демонстрирует явный парафраз с романом Кёстлера), и — что особенно грустно — высказывания некоторых представителей европейской элиты, чья нынешняя терпимость к авторитаризму и «пассионарному» исламскому экстремизму, даже после теракта в редакции «Шарли Эбдо», подчас выглядит просто самоубийственно.
Да, конечно, коммунизм Европе уже не опасен — тут Кёстлер промахнулся. Новой оккупации Парижа тоже, скорее всего, не будет. Тем не менее автор книги точно уловил склонность некоторых европейских политиков к ползучей капитуляции перед «грядущими гуннами», и неважно, под какими они придут знаменами: красными, зелеными, в крапинку или в полоску. Именно на такую Европу — сибаритскую, эгоистичную, податливую, трусоватую, склонную к гнилым компромиссам и тайно мечтающую подгадить США, — и рассчитывали, собственно, кремлевские стратеги, затевая «крымскую» авантюру. Им казалось, что благополучие в теплых квартирках важнее принципов, и если, мол, показать, кто в доме хозяин, протесты сойдут на нет и санкции тихо схлопнутся.
Но старушка Европа сегодня все-таки меняется. Поскрипывает, но стоит на своем и, представьте, не отступает. Думаю, сам Кёстлер был бы рад это увидеть, заглянув в сегодняшний день. Для автора романа-предупреждения, в конце концов, нет награды лучше, чем узнать, что его предупреждение вовремя расслышано и понято.
Фото: The Granger Collection, New York, Н. СвищевА-Паоло (фотохроника ТАСС), allposters.com/dmitri Kessel, wikimedia.org
