Кендрик Уайт во время интервью по Skype с автором, 7 июля 2015 года
Сюжет в программе «Вести недели» призван был служить иллюстрацией к словам Путина, сказанным им четырьмя днями раньше: «Иностранные фонды шарят по школам под видом поддержки талантливой молодежи и на гранты сажают». Школу с шарящими по этажам иностранцами корреспондент Ольга Скабеева показать не могла — дети давно на каникулах, но в загашниках оказалось интервью, снятое в Нижегородском университете им. Лобачевского, где Уайт был проректором по инновационной деятельности, еще в конце мая — Уайт помнит, что это было 27 или 28 мая.
«Здесь какие-то люди из СМИ»
«Это был мой последний рабочий день, и я даже одет был не по-деловому. Я всегда, знаете ли, ношу костюм с галстуком на работу, а тут был просто в рубашке. Мне позвонила моя ассистент Анна и сказала: «Кендрик, здесь какие-то люди из СМИ!» Я растерялся, потому что ректор меня никак не предупредил, и я ничего об этом не знал. А они уже снимали — просто пришли и стали снимать. Я пришел туда и спросил: «Ребята, а вы вообще кто? Чем вы здесь занимаетесь?» Корреспондент стала меня спрашивать: «Вы — Кендрик Уайт, проректор?» Я ответил, что да, после чего она сказала: «Нам нужно записать с вами интервью. У нас есть разрешение, мы бы хотели обсудить с вами грандиозный успех вашей программы конкурсов бизнес-планов». Ну я и подумал, что, может быть, это интервью действительно было согласовано. Мы с ней сели, она попросила рассказать о нашей деятельности, и мы беседовали так же, как сейчас беседуем с вами. Разве что говорили мы по-русски. Она меня внимательно слушала, я начал рассказывать об одной из наших проблем здесь: авторы каждого нового технологического проекта, попадающего к нам, утверждают, что аналога их технологии нет нигде в мире, что их технология совершенно уникальна. И очень часто выясняется, например, что подобные исследования уже проводились в Германии, скажем, три года назад. Или японцы сделали то же самое пять лет назад. И все, поздно, это уже никому не интересно, вы не можете коммерциализировать эту идею. Я называю этот эффект «черной дырой»: очень многие люди просто не знают, что происходит в мире технологий. Они просто не обращают внимание на происходящее в англоязычном мире. И для российской науки это — серьезная проблема. Университет Мэриленда (партнер Нижегородского университета им. Лобачевского. — NT) ежегодно выделяет из своего бюджета $3 млн на исследования рынка, проводимые Frost and Sullivan. И благодаря этому их студенты и профессора имеют четкое представление о том, что происходит в их технологической отрасли по всему миру. Будь то исследования головного мозга, поиск лекарства от рака, нанотехнологии или что-то другое — всегда есть огромные объемы важной информации и есть компании, которые эту информацию собирают и продают. А у российских университетов в бюджетах не предусмотрена статья для приобретения этих данных. Поэтому им приходится работать в некоторой изоляции. Часто российские ученые добиваются невероятных успехов в своей работе, но иногда случается и обратное — их достижения оказываются устаревшими, а ученые об этом и не подозревают. Задача Центра коммерциализации технологий, который я создал и которым в университете руковожу, — помочь студентам и ученым понять, действительно ли они двигаются в верном направлении. Может, стоит остановить исследование и пойти в другую сторону, где будет действительно что-то уникальное, чего нет у китайцев, японцев или американцев. Мы — своего рода консультационная служба внутри университета, а моя задача — создать инновационную экосистему. Вот это я и пытался объяснить корреспонденту «Россия 1». Но, боюсь, она ни одного слова не поняла», — рассказал Уайт в интервью по Skype корреспонденту NT 7 июля — он был в своем кабинете в университете в Нижнем Новогороде, и за спиной его висела карта России.
«Кендрик, не оставайся в Америке, возвращайся»
О том, что он — иностранный агент, развешивающий портреты всяких там Джобсов в коридорах русского университета (портреты Касперского и Воложа корреспондент то ли не заметила, то ли основателей Лаборатории Касперского и Яндекса просто в лицо не признала), — Уайт узнал, будучи во Флориде: в конце июля день рождения его матери, и это традиция всей семьей приезжать к ней на праздник. Когда шел сам сюжет, он то ли удил рыбу, то ли был в аквапарке с детьми, электронную почту открыл на следующий день: так узнал, что он больше не проректор и что страница его Центра с сайта университета удалена.
«Я сразу связался с первым проректором (Александром Грудзинским. — NT). Он сказал: «Кендрик, не волнуйся, нам нужно все как следует обсудить. Структура нашей работы не изменится, пожалуйста, не оставайся в Америке, возвращайся».
Однако 30 июня на сайте Нижегородского университета им. Лобачевского появилось сообщение:
«В связи с реструктуризацией системы управления инновационной деятельностью ННГУ… приказом ректора ННГУ от 26 июня 2015 года (то есть, приказ был подписан задним числом. — NT) доцент ННГУ Уайт Кендрик Дэвис освобожден от исполнения обязанностей проректора ННГУ по инновационной деятельности». Доцент Уайт Кендрик Дэвис о том был ни сном ни духом.
Ректор ННГУ Евгений Чупрунов для комментариев оказался недоступен — в отпуске.
Первый проректор Александр Грудзинский от комментариев отказался — занят.
Проректор по связям с общественностью Никита Авралев в ответ на запрос редакции прислал письменный ответ: «C 2013 года ННГУ вошел в программу «5–100». В университете началась масштабная реорганизация с целью повышения его международной конкурентоспособности. Был создан целый ряд новых институтов… Также была поставлена задача интернационализации инновационной деятельности. С этой целью был создан Центр коммерциализации технологий во главе с американским предпринимателем, живущим более 20 лет в Нижнем Новгороде, Кендриком Уайтом. На Кендрика Уайта также были возложены обязанности проректора по инновационной деятельности». Ну и дальше еще полстраницы букв — «Центр сыграл», «Центр не занимается отправкой студентов за рубеж», «Центр обеспечивает маркетинговую поддержку инновационных разработок на глобальных рынках» — ни слова о том, как и почему Уайт был уволен после выхода сюжета на «России 1».
Из интервью с Кендриком Уайтом 7 июля 2015 года:
«Первый проректор сказал: «Кендрик, возвращайся!» И я вернулся сюда с семьей, дети уже соскучились по своей русской бабушке. Сегодня я отправил их в деревню, где их уже заждались друзья. Вчера (6 июля) я встретился с первым проректором и со всей командой, мне все объяснили, мы пришли к общему мнению.
Вам объяснили, почему вас уволили?
Нет! Меня не уволили.
Но ректор Чупрунов сообщил СМИ, что вы больше не проректор…
Они могли погорячиться и неверно представить всю ситуацию. Думаю, это может быть связано с огромным покрытием этого («Россия 1») телеканала. Позвольте тут ограничиться таким дипломатическим ответом: спросите ректора. Вчера я задал им тот же вопрос, и мне ответили: «Давайте спросим самого Евгения Владимировича». Вчера мы провели со всей нашей рабочей командой пять часов. Мы все обсудили, я со всем согласился. Со своей стороны могу заявить, что готов продолжить свою работу…
Простите, с чем «со всем» вы согласились? Вас сместили с должности или нет?
Я больше не являюсь проректором. Меня это совершенно не беспокоит, это такой политический вопрос.
А кем вы теперь являетесь?
За два года в этой должности мне удалось создать эту инфраструктуру…
Как все-таки теперь называется ваша должность в университете?
Я пока не вполне понимаю, мне нужно будет поговорить с ректором, когда он вернется из отпуска. Пока что мне это неизвестно.
Но вы спросили ваших коллег-проректоров, почему вас сняли с должности?
Единственный, кто в состоянии ответить на этот вопрос, — ректор».
Летом 2013 года — спустя полгода после того, как был создан Центр Уайта, ректор Чупрунов попросил своего американского друга сделать презентацию для министра образования Ливанова — университет подал заявку на участие в министерской программе «5–100», призваннной повысить конкурентоспособность ведущих российской университетов, говорится на сайте министерства. «Я был в составе команды университета, вместе с ректором, когда мы представляли (министру Ливанову. — NT) наше видение модернизации университета, — рассказывает Уайт. — Тем летом мне и предложили стать проректором».
«Дело в наших системах»
В России Кендирк Уайт оказался в 1994 году. История, как он рассказывает, была следующая:
«Лет в двенадцать-тринадцать я пришел к отцу и спросил его: «Папа, почему мы ведем эту Холодную войну?». И он ответил: «Сынок, причина не в том, что американский и русский народ вступили в конфликт. Дело в наших системах. В наших странах действуют разные типы экономических систем. И борьба идет за то, чтобы выяснить, какая из систем лучше». Я задумался над услышанным и решил стать экономистом. В университете во Флориде я сконцентрировался на экономике нефтяной промышленности.
Свой диплом я писал во время прохождения в 1990 году полугодовой программы обмена в Лондонской школе экономики. Моя итоговая работа была посвящена тому, что, по моему мнению, должно было привести к упадку Советского Союза — непоследовательности нефтяной политики и нефтедобывающей политики в Сибири. К примеру, они отправляли буровые установки в Ханты-Мансийск и бросали там все, не доведя до конца. Чиновники в Москве, пытаясь выполнить план, требовали перенести установки в другое место. Люди на местах говорили: «Но мы еще даже не дошли до нефти!», а в ответ получали: «Нам все равно, перенесите добычу в Томск». Один за другим я изучал подобные случаи и приходил к выводу, что с экономической точки зрения Госплан — это была катастрофа. За время написания диплома я успел отпустить длинную бороду и, представьте, работал именно в том месте, где Карл Маркс написал «Капитал». Мой отец сказал мне вернуться домой и найти работу, я побрился, вернулся домой, устроился в банк в Чикаго, восемь лет проработал в отделе слияний и поглощений, в отделе стратегического планирования, получил степень магистра в школе менеджмента Kellogg. Летом 1991 года я прочитал книгу Григория Явлинского, которую он написал в соавторстве с профессором Гарвардского университета Грэхамом Аллисоном, — «Окно возможности», в которой Явлинский заявил, что намерен реализовать 500-дневный план в Нижнем Новгороде. Я подумал: «Эти ребята просто сумасшедшие. Рыночную экономику невозможно построить за 500 дней». А в 1994-м меня пригласили в Нижний Новгород. Я взял отпуск в ABN AMRO в Чикаго и отправился работать советником.
Чьим советником?
Бориса Немцова и Григория Явлинского. Но я не уверен, что сейчас подходящее время уделять этому особое внимание.
Почему?
Завтра, скорее всего, будет проведено голосование по так называемому патриотическому стоп-листу (закон «о нежелательных организациях». — NT.), и если это вылезет…»
Потом Уайт работал в консалтинговом гиганте PriceWaterHouse, был советником Российского центра приватизации, работал по венчурным программам Европейского банка реконструкции и развитии, создал свой венчурный фонд, помогал начинающим российским бизнесам, занимался модернизацией компании «Нижфарм», которую потом купили немцы за $125 млн, привлек в Россию миллионы долларов. «Кендрик занимается делом, которое приносит пользу молодым предпринимателям, — сказал в интервью NT бизнесмен Евгений Слиняков, работавший когда-то в «Нижфарме», а ныне генеральный директор ООО «Промис» (производитель упаковки для лекарств). — Он помогает им выводить компании на мировой уровень, что в итоге приумножает ВВП страны и вносит вклад в развитие России».
В свободное от полезной для России деятельности Уайт познакомился на вечеринке с будущей женой, влюбился, женился, родил детей, которые учатся в обычной русской школе в Нижнем Новгороде. Налоги платит в России. Уезжать не собирается. Во всяком случае — пока.
«У нас же не 1937 год, а 2015-й», — сказал, комментируя сюжет на «России 1», один из работавших с Уайтом российских бизнесменов.
